Пятая жизнь. Предварительные итоги в вопросах и ответах

Вы упомянули про архив Центра по изучению антисемитизма. Жутковато представить, что именно он хранит. Но зато для фильма, наверняка, нашлись интересные материалы?

Евгений Беркович. Борис Шейнин. Александр Андреев.

Кельн, июнь 2005

Заведующая библиотекой Центра доктор Марион Найс, с которой нас познакомил проф. Бенц, подобрала специально для фильма уникальные документы из архива. Особенно поразительными были свидетельства о так называемом «кружке Кауфмана», еще мало известном даже историкам-профессионалам.

Члены кружка помогли выжить сотням евреев, ушедших в подполье от преследования нацистов. В фильм вошли кадры о художнике Сёме Шёнхаузене и некоторых его товарищах по кружку Кауфмана, но тема этим, безусловно, не исчерпывается. Предполагаю к ней еще вернуться.

Я, кажется, забежала вперед, слишком многое хочется спросить. Но ведь мы еще не дошли до начала фильма. Итак, принята концепция под рабочим названием «Невоспетые герои». Более или менее определены места съемок и некоторые сюжеты. А что дальше? Стали снимать без сценария и точного плана? Или в документальном кино это не так важно, как в игровом?

Взвесив все «за» и «против», студия решила приступить к съемкам в Германии, не дожидаясь окончательного сценария. Его мы должны были уточнять и развивать в «боевых условиях».

И в один прекрасный день (18 июня 2005 года) съемочная группа из трех человек приземлилась в берлинском аэропорту и добралась на машине до Ганновера. Здесь, в гостинице «Рэдиссон» состоялась наша первая встреча, и я увидел, наконец, своих коллег: режиссера Александра Андреева, оператора Виктора Ёркина и моего соавтора Бориса Шейнина.

После этого и покатился, как в сказке, по немецким дорогам наш путеводный клубок, ведя съемочную группу за собой и преподнося сюрприз за сюрпризом.

Ганновер

Но разве можно начинать съемки без детального плана, без законченного авторского, а потом и режиссерского сценария? Насколько я знаю, бюджет фильма — немалые деньги. Хотя, судя по результату, риск себя оправдал, не правда ли?

Судить, конечно, зрителю, но, думаю, мы оказались подходящей для поставленной цели командой. Мы одинаково понимали идею будущего фильма. Мои коллеги — крепкие профессионалы, каждый из них сделал не один десяток документальных лент. А документов и людей, причастных к теме фильма, в Германии много, нужно только правильно организовать поиск. Ну и, конечно, немного удачи. И здесь мы не можем пожаловаться на судьбу. Ибо она не раз дарила нам неожиданные встречи с незнакомыми людьми, после чего возникали незапланированные повороты сюжета, и фильм пополнялся новыми документами и фактами.

А что снимали именно в Ганновере?

В нашем городе есть несколько примечательных мест, связанных с еврейской историей. Мы снимали могильные плиты на старом кладбище Штрангриде, где похоронено много евреев, павших на фронтах Первой мировой войны. Они сражались за кайзера и отечество, они были настоящими патриотами Германии. Может быть, им повезло, что они не дожили до гитлеровских времен.

Снимали мы и на территории бывшей еврейской земледельческой школы в районе Алем, где с конца девятнадцатого века готовились будущие поселенцы для Палестины. Эту школу заканчивал замечательный философ и журналист Теодор Лессинг, о котором я писал в своей ранней заметке[10]. В годы войны нацисты устроили на месте школы концентрационный лагерь для немецких и польских евреев. В этом лагере работал мой однофамилец из очерка «Человек первого часа»[11].

В центре Ганновера у здания оперного театра есть памятник евреям, депортированным в лагеря смерти. Он тоже вошел в фильм.

Одно незапланированное событие повлияло на концепцию фильма и даже определило его окончательное название. Незадолго до начала наших съемок в Ганновере проходил съезд евангелической церкви Германии. К этому мероприятию был установлен так называемый «Мемориал вопросов», собравший вопросы к Богу десятков тысяч людей, детей и взрослых. Нам удалось снять этот мемориал до того, как он был разобран.