Пятая зима

– Все не так просто, – ответила Клер. – Когда речь идет об опеке или усыновлении, приходится иногда принимать трудные решения. Лично я не имела отношения к случаю, о котором говорится в личном деле, поэтому подробности мне неизвестны. Могу сказать только, что полное разделение родственников было, вероятно, сочтено наилучшим из способов добиться полной адаптации ребенка в новой семье. Кроме того, я уверена, что органы опеки разрешили родным мальчика ежегодные письменные контакты.

– Да, чтобы быть по-настоящему добрым, иногда приходится быть жестоким, – заметил Карл.

– Я уверена, что социальная служба никогда не идет на жестокость намеренно. В особенности по отношению к детям, – возразила ему Тина.

Клер, кажется, тоже что-то сказала, но что – я уже не слушала. Я живо представила маленького мальчика и его сестру, которые вместе прячутся в шкафу или под столом, чтобы не видеть, как пьяный отец бьет мать. Я представляла, как они крепко обнимают друг друга в поисках утешения и защиты. Как же, должно быть, одиноко и страшно было мальчику, когда сначала отец отнял у него сестру, а потом и сам он оказался в совершенно незнакомой обстановке, среди чужих людей. В какой-то мере это напоминало мне мою собственную ситуацию, когда, прожив всю жизнь в шумном космополитичном Лондоне, я переехала в тихий патриархальный Или. Тогда я тоже чувствовала себя напуганной и растерянной, хотя сравнивать мои тогдашние чувства с тем, что пережил этот мальчуган, было по меньшей мере смешно. Я-то переехала в Кембриджшир по собственной воле, а мальчика изъяли из семьи насильно – хотя бы только потому, что ему угрожала опасность.

– О чем вы задумались, Бет? – спросила Клер.

Когда она обратилась ко мне, я моргнула и даже потерла глаза ладонью, стараясь отогнать от себя неприятные видения.

– Я… я просто представила себе, через что пришлось пройти этому малышу. Должно быть, после этого он совершенно перестал доверять взрослым. Потребовалось очень много времени и усилий, чтобы он снова стал нормальным и счастливым ребенком.

– Да, вы правы, – согласилась Клер. – Отсутствие доверия способно оказать сильнейшее влияние как на поведение ребенка, так и на его развитие.

– Но ведь со временем это доверие можно вернуть? – спросила Тина.

– Иногда – да, – ответила Клер. Она больше ничего не прибавила, но ее слова прозвучали так, что мне не составило труда закончить предложение: «А иногда – нет».

Я вспомнила, как в девять лет потеряла родителей. Что бы со мной стало, если бы не тетя Тильда? Что бы со мной стало, если бы не Ричард и Сильвия? Быть может, история моего детства – и моей жизни – тоже превратилась бы в «учебный материал» для потенциальных усыновителей?

Глава 17

В субботу после занятия я поехала в Энфилд, чтобы помочь Сильвии в саду. Обычно садом занимался Ричард, лишь изредка они с Сильвией что-то делали там вместе. Теперь, когда его не стало, забота о саде легла на ее плечи. Марк, правда, предлагал нанять садовника, но Сильвия не захотела, и я не могла ее винить. Присутствие постороннего человека могло лишний раз напомнить ей о смерти мужа. Да и я была только рада повидаться с ней и что-то для нее сделать. Кроме того, работать на клумбах, которые Ричард сам вскопал и тщательно удобрил, было для меня как дань памяти человеку, которого я любила.

Примерно час мы проработали вместе, разговаривая о разных пустяках. Постепенно разговор угас, и мы погрузились в молчание, в котором не было, однако, никакого отчуждения или холодности. Так можно молчать только с самым близким тебе человеком. Малиновка, беззаботно опустившаяся на ограду, заставила нас улыбнуться. А когда с улицы донесся колокольчик фургона мороженщика, мы обе рассмеялись.

– Молодец, парень! Надо быть большим оптимистом, чтобы торговать мороженым в декабре, – сказала Сильвия.

– Марк и Рози, думаю, взяли бы по порции, несмотря на декабрь, – ответила я, и она снова засмеялась.

– Да уж, они большие сладкоежки. Не то что ты.

Я вспомнила, как в жаркие летние дни мы втроем сидели в ряд на ограде палисадника дома Сильвии и Ричарда и у каждого в руке было по мороженому. Марк и Сильвия расправлялись со своим в рекордно короткий срок, мое же часто успевало растаять, прежде чем я его приканчивала – или делилась остатками с подругой.

– А какой я была после того, как погибли мои родители? – спросила я, мысленно вернувшись к истории маленького мальчика, о котором я узнала на лекции, и вспомнив о первом визите Клер ко мне домой, который должен был состояться во вторник.

Сильвия выпрямилась, отведя от лица светлые волосы. Руки у нее были в земле, и на щеке остался грязный след.