Пятьдесят девственниц

— Нашей дорогой Мисе исполнилось двадцать три! — взяв ее за руку объявила аукционистка. — Кто из вас пожелает лишить ее девства? Не скупитесь, не скупитесь, добрые господа! Вот вы, вы так на нее уставились, она, и правда, лакомый кусочек, не стесняйтесь же, назовите вашу цену!

Торг начался с пяти медяков, но вскоре кто-то пообещал серебряную монету, однако основная часть собравшихся не обращала на истинную девственницу никакого внимания, надеясь обладать ее более молодыми товарками.

— Четыре серебром! — громко сказала вдруг моя спутница, когда цена установилась в три серебряка. Трактирщица, а торги вела именно хозяйка данного заведения, нарочито долго считала до трех, но предложенную сумму никто не перекрыл.

— Как вас зовут, милый юноша? — поинтересовалась аукционистка и, услышав ответ, громко возвестила. — Девственность нашей дорогой Мисы за четыре серебряных монеты покупает капитан Быстрые Глазки!

— И выпивку всем! — не менее громко объявила моя спутница, вручая трактирщице на один серебряный больше. Последние слова были встречены радостными воплями толпы.

— Послушай, зачем она тебе? — удивился я вновь склонившись к уху Быстрых Глазок.

— По крайности, буду спокойна, что ты не пристанешь сегодня к Трине, — усмехнулась она. — Да и от меня не потребуешь никаких услуг. Помолчим, если верить тебе, сейчас начнется самое интересное.

Не девственные товарки Мисы умудрились продать то, чего у них нет одна за два золотых, а другая — за целых три.

— Никогда я так не смеялась, — призналась Быстрые Глазки, когда торги были закончены. — Случись у нас трудные времена, надо будет, и впрямь, нанять двух малолетних шлюшек и зарабатывать таким образом.

Когда толпа несколько рассеялась, мы, вместе со следовавшей за нами Мисой подошли к хозяйке и, сняв комнату, потребовали доставить туда лучшей еды и питья.

— Непременно будет исполнено, мой дорогой капитан, — кокетливо стрельнув глазками в сторону нашей предводительницы пообещала трактирщица, все еще принимая Быстрые Глазки за юношу, и позвала служанку с тем, чтобы та показала нам путь. Служанка была не девственна и внимания моего не привлекла.

Комната досталась нам маленькая, но уютная и в ней было две кровати, на одну из которых тут же уселась Миса.

— Ты, и впрямь, девственница? — поинтересовалась Быстрые Глазки, покуда прислуга накрывала на стол.

— Конечно, как бы я посмела пойти на обман? — покраснела девица. — Мне уже двадцать четвертый год, парни не смотрят в мою сторону потому, что семья наша живет бедно и за мной не дадут никакого приданого, а тут эта добрая женщина — хозяйка трактира — приехала в нашу деревню. Две серебряных монеты очень помогут нашей семье.

— О, Боги, а почему же только две? — изумилась Быстрые Глазки.

— Потому что половину эта добрая женщина оставит себе, — объяснила Миса.

— Вот же сука! — восхитилась моя спутница. — Но ничего. Твоя девственность куплена не для меня, а для моего верного и преданного друга. Он-то непременно пожелает отблагодарить тебя чем-нибудь, кроме этих денег.

И, хотя я всем видом своим попытался показать, что непременно отблагодарю Мису, укладываясь на спину, та несколько погрустнела. Все-таки Быстрые Глазки выглядела как очень привлекательный юноша.

24

Покуда прислуга накрывала на стол, я скромно сидел рядом с девушкой и вел степенные беседы о погоде и нынешних видах на урожай в ее родной деревне, попутно оглаживая через платье округлые бедра гостьи. Но наконец-то, служанка убралась из комнаты и можно было поднять Мисин подол.

— Слушай, добрая девушка, — нахмурился я, после того, как девица послушно раздвинула ляжки, пропуская меж ними мою ладонь. — Трудновато будет ввести корабль в устье, которое совершенно пересохло, если ты понимаешь, что я имею в виду. Конечно, можно воспользоваться ламповым маслом и, все же, у тебя когда-нибудь бывают приливы? Неужели желание никогда не давало о себе знать? Быть может вечерами, перед сном ты мечтала о каком-нибудь красавце, который когда-нибудь возьмет тебя на абордаж?

— Ой, что вы? Какие желания? — смутилась она. — За день в коровнике, в поле и на огороде я так устаю, что моментально засыпаю, едва голова касается подушки. Большинство мужчин в нашей деревне рыбачит и вся работа ложится на нас, женщин. А готовка еды, уборка, стирки?

— И ты никогда-никогда не испытывала этого? — удивилась Быстрые Глазки. — По-моему, даже наша нежная скромная Трина, по сравнению с тобой, — штормящее море страсти. Она в состоянии увлажниться просто от того, что ее потреплют по щечке. Мне тоже приходилось несколько раз очень сильно испытывать подобное, хотя выполняемая мною при этом работа, была совсем не по душе.

— Какая работа? — не понял Маленький Крикун, но внимания на него никто не обратил.

— Нет, — еще больше смущаясь, призналась наша гостья, — когда я была такая, как Трина, мне доводилось испытывать чувство, когда… Ну, когда все становится вдруг мокро и горячо. Но в то время я меньше работала по дому, спрос с меня был небольшой.