Пятьдесят оттенков Дориана Грея

– Ты будешь показывать дорогу.

Розмари колебалась.

– Может быть, ты пригласишь меня к себе? Ты все еще живешь на этой улице? Очень симпатичная. Я бы тоже хотела поселиться здесь когда-нибудь.

– Розмари Холл, ты что, боишься показать мне, где живешь? – засмеялся Дориан.

Розмари покраснела. Он в негодовании отвернулся. В определенном возрасте женщины уже не должны позволять себе смущаться. Их внешность от этого не выигрывает.

– Нисколько! – возразила она. – Просто я много слышала о том, как ты обставил свой дом, кроме того, я бы хотела немного поговорить с тобой после стольких лет.

Она взглянула на свои сумки.

– Перед ужином, – добавила она.

– Слишком много суеты ради чужого ужина, – сказал Дориан, поднимая сумки и шутливо покряхтывая. Розмари засмеялась, откинув назад голову и обнажив шею, покрывшуюся морщинами. Его передернуло.

Они пошли к дому. Розмари притворилась, что не помнит дороги, но Дориан почувствовал, что она знает его не хуже его самого, и представил себе одинокие прогулки вдоль решетки его сада в ранние часы, когда все еще спали. Он знал, что по крайней мере один раз она так уже делала, когда была молода. Он проснулся в ту ночь и, привлеченный к окну тающей в преддверии зари луной, увидел ее возле ограды, касающейся рукой желтых маков, с мечтательным выражением на лице. Это случилось прежде, чем они впервые занялись любовью, прежде, чем он полюбил ее. Он попытался отыскать в своей душе остатки печали или ностальгии, но не нашел. Только мрачное удовлетворение оттого, что ему не суждено было жениться на этой девушке, которая через несколько лет потеряла всякое очарование.

– Ты, кажется, сразу узнал меня? – спросила Розмари, когда они повернули на дорожку, ведущую к крыльцу.

– В таком тумане я бы не смог узнать даже Гросвенор-сквер. Это было озарение, – сказал он, улыбаясь. – Говорят, с родственниками всегда так, – с внезапно проснувшейся жестокостью добавил он.

Розмари ничего не ответила. Казалось только, что ей вдруг стало холодно, потому что она обхватила себя руками, внимательно разглядывая входную дверь. Дориан помедлил с ключом в руках.

– Я был рад увидеть тебя снова. Но разве ты не пропустишь ужин у друзей? – спросил он.

Розмари покачала головой. У нее стучали зубы. Дориан вспомнил, как двадцать лет назад они неловко задевали его пенис. Наверное, теперь они желтые и видны щербинки.

– Нет, прошу тебя, давай войдем. Я не отниму у тебя много времени.

– Да, да, конечно. Я совершенно ничем не занят, – усмехнулся он.

Дориан открыл дверь. Она вошла, немного смущаясь, проверяя, зашел ли он за ней, в то же время стараясь держаться на расстоянии.

– Проходи, я не хочу, чтобы туман проник в дом, – говорил он. – Только, надеюсь, ты не собираешься говорить ни о чем серьезном. В наше время не существует ничего серьезного. По крайней мере, не должно существовать.

Дориан оставил ее сумки в фойе и прошел в библиотеку, где в камине пылал яркий огонь. Лампы были зажжены, а на столике маркетри стоял открытый погребец с напитками, сифоны с содовой водой и пара хрустальных бокалов. Розмари села в бархатное кресло, которое Дориан недавно приобрел в одной крошечной лавке на берегу моря в Одессе. К нему он взял два крупных рога цвета фуксии, которые можно было использовать в этом кресле с самыми низменными целями. Сейчас они лежали под ним.

– Мои слуги стараются, чтобы я чувствовал себя как дома, Розмари, – сказал Дориан, наливая им по стакану бренди с содовой. – Я больше не могу обходиться одним лишь Виктором, хотя все еще держу его при себе из жалости. Зрелище того, как дряхлый старик пытается угнаться за молодыми, может быть забавным.

– Виктор все еще здесь?! – удивилась Розмари.

Она никак не могла устроиться в кресле, то откидываясь назад, то вытягиваясь в струнку на самом краешке. Дориан сидел напротив, не отрывая от нее глаз. От этого ее смущение становилось сильнее. Он пил большими глотками и представил ужас на ее лице, когда он вытащит из-под кресла два больших рога.

– Конечно. Он никогда не нравился мне, хотя я не мог пожаловаться. Он очень предан. Представляю, как трудно ему будет расстаться со мной, когда он умрет.

Розмари широко открыла глаза, пытаясь осознать услышанное. Дориан улыбнулся и одним глотком допил бренди.

– Еще бренди? – предложил он. – Или, может быть, ты хочешь джина? Я всегда пью джин. Я уверен, в соседней комнате еще осталась бутылка.

Розмари подняла стакан, показывая, что он еще полон.

– Настоящая леди, – сказал Дориан. – Мне ни разу не посчастливилось видеть тебя пьяной.

Он заново наполнил стакан и сделал жадный глоток, прежде чем обернуться к Розмари. Ее брови были нахмурены, она закусила нижнюю губу.

– Как летит время! – не удержался Дориан. «Что за радость жениться на сорокалетней?!» – вдруг подумал он.