Пятьдесят оттенков Дориана Грея

И вдруг ей пришло в голову, что, возможно, портрет не так уж хорош. Никто даже не видел его, кроме нее самой, Хелен, Дориана и ее отца. У каждого из них были причины ей солгать. Что, если Дориан стыдится портрета, а значит, стыдится и ее, своей будущей жены?

– Наверное, он тебе просто не нравится, так? – спросила она его. – Дай мне взглянуть на него. Я хочу знать, действительно ли это лучшая моя работа.

– Тихо, тихо, – говорил Дориан, целуя ее в лоб. Его настроение изменилось. Он снова хотел ее и начал касаться груди, продолжая качать на руках. – Это была лучшая твоя работа… а теперь молчи… как я хотел бы вечно ласкать эту роскошную грудь!

– Была?! – вскрикнула она, и, высвободившись из его рук, чуть не свалилась с кровати. Она стояла обнаженная, скрестив ноги и стараясь прикрыться волосами. – С картиной что-то случилось? Я должна посмотреть!

– Ничего не случилось, – ответил он, протягивая к ней руки, как будто приглашая обратно в постель. В его улыбке сквозило коварство.

«Нельзя сдаваться!» – подумала Розмари, одновременно почувствовав, что желание вязкой каплей стекает по ее бедру.

– Если ничего не случилось, то давай повесим ее над камином, как и собирались! – сказала она.

– Нет! – вскрикнул он и вскочил в ярости. – Мы не будем вешать ее над камином, как какие-нибудь добропорядочные супруги.

Розмари отшатнулась по направлению к двери.

– Не будем? Почему? Почему ты кричишь на меня? Дай мне взглянуть на картину.

Она бросилась вон из комнаты и стремительно побежала по ступенькам. «Прекрасно, пусть лакей увидит меня голой! Пусть они все меня увидят!» – думала она, пробегая через торжественную прихожую, хотя знала, кроме них и дряхлого Виктора, в доме больше никого не было.

Она вбежала в столовую, где в последний раз видела картину. Позади себя она слышала торопливые шаги и вдруг почувствовала, что Дориан схватил ее в охапку. Ее похищает Прекрасный Принц! Она начала брыкаться, пытаясь вырваться из его рук.

– Прекрати! – кричал он. – Перестань!

Она начала задыхаться, и ему пришлось два раза ударить ее по щекам. Ей стало легче, когда она почувствовала удары. Она обмякла у него на руках. Он посадил ее на пол, но продолжал обнимать за плечи.

– Тихо, тихо, – повторял Дориан, он повернул ее себе и, взяв ее руки в свои, поцеловал их. – Ты не должна видеть портрет, – умолял он. – Прошу тебя, не надо. Моя милая девочка, давай вернемся в спальню. Мы будем заниматься любовью, я буду обнимать тебя и целовать каждую частичку твоего ангельского тела.

Его поцелуи и соблазнительный шепот заставили ее трепетать от вожделения. Внизу снова забился пульс, все внутри ее кипело в ожидании прикосновения. Он начал целовать ее шею, лаская грудь и касаясь сосков, пока они не стали твердыми. О, она принадлежала ему, несмотря ни на что! Пусть отведет ее в спальню. Она начала подниматься, но он снова толкнул ее вниз на пышный персидский ковер.

– Прости меня! – сказал он, снова целуя ее в шею. – Вставай, конечно, вставай.

– Нет, все в порядке, – ответила она, радуясь, что мягкий ковер смягчил удар. Какая насмешка! Сейчас она почти хотела, чтобы он своим весом прижал ее к полу. Она чувствовала себя ягненком, который добровольно становится жертвой льва. Но делать то, что лев намеревался с ней сделать вне спальни, казалось ей неправильным. Она в волнении оглянулась. Что, если войдет лакей? – Ты хочешь остаться здесь? – спросила она.

– Это так ужасно? – спросил он в ответ.

Его щеки снова окрасились румянцем, на губах играла лукавая улыбка. Он показал рукой на эркер. Ставни были открыты. Окна окрасили солнечные лучи.

– Прекрасный свет, – сказал Дориан. – Я могу видеть тебя целиком, – он откинул волосы ей за спину и наклонился, чтобы поцеловать грудь. – Ты такая красивая, – произнес он, подняв на нее глаза и собираясь поцеловать в губы.

Он скользнул рукой вдоль бедер и внутрь, чтобы раздвинуть их. Розмари откинулась на спину и застонала, чувствуя, как его пальцы коснулись темной, влажной плоти и потом нащупали клитор. Он начал медленно массировать. «Да, – думала Розмари. – Пожалуйста, не останавливайся!» Он остановился только на мгновение, но оно показалось ей вечностью. Его пальцы сменили полные, нежные губы, языком он касался клитора. Это было уже слишком. Она вскрикнула, и в ответ он ускорил темп, помогая себе пальцем. Она чувствовала, как его язык слизывает ее соки, и это возбуждало ее еще сильнее. Она вцепилась руками в ковер, чувствуя, что близка к оргазму. Дориан поднялся с колен и лег на нее, вставив свой пенис. Она вспомнила, как было больно в первый раз, и приготовилась испытать это снова. Но боли уже не было, только медленное, глубокое наслаждение. Она выдохнула со стоном.

– Открой глаза, – сказал ей Дориан.

Розмари даже не заметила, как закрыла их. Она все еще смущалась от его взгляда, но, открыв глаза, увидела, что он смотрит на нее с трогательным восхищением.