Пятьдесят оттенков ярости (СИ)

— Ничего странного, — отмахнулся парень. — Родители Жасмин снабжали ее деньгами без каких-либо ограничений. Это они так откупались от дочки, чтобы та не хныкала насчет отсутствия родительского внимания. Так зачем таскать вещи из дома, если достаточно позвонить бухгалтеру отца, и деньги переведут ей на карту?

Мы подошли к закрытой двери, за которой, судя по звукам, кипела бурная деятельность. Офицер распахнул ее, и мы невольно сморщили носы. Черт, как же воняет рвотой! У меня даже глаза заслезились.

— Проклятье! — выругался полицейский, который нас привел. Я же просил не трогать ковер!

— Простите, шеф, — смутился еще один полицейский, который стоял у входа. Мне пришлось его свернуть. Наши эксперты позвонили, сказали, что уже выезжают.

На вид ему было лет двадцать пять. Худой, долговязый, нескладный и прыщавый — он производил впечатление школьника-переростка. Но ярко-синие глаза смотрели осмысленно и выдавали острый ум. На шее у него висела большая фотокамера.

— Открой окно, — приказал подчиненному офицер. — И отойди. Сейчас эти ребята постараются опознать девушку.

Нас с Педро подпустили к кровати, и я тут же почувствовал, как хрупкие надежды рассыпались в прах.

— Да, это она, — тихо произнес я. — Жасмин Горхеси.

А через секунду мы с Педро упали на колени возле тела подруги. С нашей последней встречи она похудела, осунулась, перестала за собой следить, и все равно я узнал нашу модницу без особого труда. Она лежала на кровати, выгнувшись под неестественным углом. Не чесанные грязные волосы, утратив весь свой блеск, разметались по подушке. Неухоженное не накрашенное лицо застыло. Пальцы с обломанными и облезшими ногтями впились в покрывало. Она была одета в простые джинсы и зеленую майку в белый горошек. Голова Жасмин была повернута в сторону, а на подушке тоже подсыхали рвотные массы.

— Бедняжка, — заметил я, погладив мертвую подругу по голове. — Наверное, она умерла во время очередного приступа рвоты.

Вдруг, сквозь муть собственного ужаса и всхлипов Педро за спиной, я услышал, как в моем кармане зазвонил телефон. Невнятно пробормотав полицейским какое-то извинение, я взял трубку.

— Алло?

— Гастон, это дядя Леон, — раздался из динамика знакомый голос. — Слушай-ка, тот парень пришел в себя окончательно и рвется сказать тебе что-то прямо сейчас.

— Скажите ему, что сейчас не очень подходящее время, — отрезал я. — Мы тут разбираемся с последствиями его ошибок. Кстати, можете передать этому идиоту, что Жасмин мертва.

Дядя передал информацию. На фоне послышались отчаянные вопли, а потом брат моей мамы заявил:

— Он говорит, что Жасмин это и касается. Мол, если поспешишь, то можешь ее спасти.

— У него что, крыша от горя поехала?! — опешил я. — Или еще не вся наркота вышла из организма?! Говорю же, девушка мертва! Пульса нет, сердце остановилось, холодная, как лед. К тому же, здесь полиция. Уж они-то могут определить, мертв человек или нет.

— Он говорит что-то про какой-то новый препарат, который они с Жасмин испытывали, про какой-то антидот. И нет, парень полностью пришел в себя. Он рвется за этим антидотом с такой энергией, что Нико и еще один твой друг едва вдвоем его удерживают.

— Ладно, — обреченно вздохнул я. — Дайте мне его к телефону. Попробую объяснить более доходчиво.

Дядя подчинился, и через мгновение Симон крикнул в трубку:

— Гастон!

— Парень, послушай, — начал, было, я. — Жасмин мертва, и…

— Нет, это ты меня послушай! — вдруг непривычно твердо заявил Альварес. — Я знаю, что со стороны ее состояние сейчас выглядит, как смерть от передозировки, и могут появиться даже трупные пятна. Только это — вовсе не смерть, в полном смысле слова.

— Слушай, я понимаю, это тяжело принять, но…

— Я говорю правду! Хоть раз сделай, как тебе говорят! Я знаю, как ее спасти, но мне нужна твоя помощь. Сам я просто не успею все сделать вовремя, да и твой дядя меня не выпустит отсюда. Поэтому я прошу тебя это сделать.

— Да что сделать-то?! Объясни толком!

— У меня дома под кроватью есть тайник. Там, где изголовье, если проведешь рукой по полу, обнаружишь старую отошедшую паркетину. Подними ее — и увидишь нишу. В это нише лежат ампула и шприц, перевязанные резинкой между собой. Нужно, чтобы это вкололи Жасмин в вену.

— А что потом?

— Потом — сам увидишь. Она начнет просыпаться. Тогда сразу клади ее в машину и вези сюда.

— Симон, — вздохнул я. — Ты же понимаешь, насколько безумно это все выглядит, верно?

— Конечно, понимаю. Но так нужно.

— Назови хоть одну причину слушать это бред и выполнять твои инструкции.

— Гастон, посмотри на Жасмин. Хуже ты ей уже не сделаешь по определению. А я тебе предлагаю шанс ее спасти. Да, бредовый, странный, но все-таки шанс. Подумай: готов ли ты послать свой скептицизм подальше, когда на кону стоит человеческая жизнь? Ты ничего не теряешь, если не сработает.

Я вздохнул. Что ж, доводы Симон привел весьма здравые. Ладно, в конце концов, попытка — не пытка.

— Хорошо, — сдался я. — Сделаю. Только как же я попаду в вашу квартиру, если ключи у вас?

— Спроси у Педро, при нем ли его комплект. Насколько я помню, он еще не заносил его.