Пятьдесят оттенков любви. Свадьба и развод по-русски

Пока протекали все эти события, связанные с приходом гостя и процессом удовлетворения его неотложных нужд, Катя чувствовала, как вибрируют от волнения все без исключения внутренние и внешние члены и органы ее организма. То, что этот Павел, оказался забулдыгой, было даже хорошо; если бы на его месте сидели, к примеру, ее новые соседи за обеденным столом — эти милые старички, то она сейчас была бы почти в прямом смысле мертвой от стыда. И все же она со страхом ожидала той минуты, когда все же начнется эта пытка. Дышать медленно и мысленно сосредоточиться на переносице, как пароль или заклинание, неслышно произносила она. Скорей бы все это кончилось; она не желает получать никакого оргазма, единственное ее желание, — чтобы всему этому, как страшному фильму, как можно быстрее пришел бы конец.

Она взглянула на Артура и поняла: начинается. Чтобы не видеть этой страшной картины, она зажмурила глаза и начала дышать по инструкции: медленно и ровно.

Катя чувствовала, как теплые губы Артура прикоснулись к ее плотно зашторенным глазам, затем мягко поплыли по лицу, а его руки пробрались к груди и стали теребить соски. Пока еще совсем легкое желание стало слегка поклевывать ее где-то в области пупка. Она обняла за шею Артура и вторглась языком в его рот.

Сарафан медленно стал сползать с ее тела. Катя старалась не думать, какой захватывающий вид открывается сейчас перед уютно расположившимся в кресле зрителем, и попыталась направить весь пучок своих мыслей в район переносицы, а также удерживать дыхание в спокойном и равномерном режиме. Артур продолжал ласкать ее; сейчас его усилия в этом деле сосредоточились на ее животе, и она не сомневалась, что вот-вот по лесенке ее тела он спустится ниже. Так и случилось. Его лицо зарылось в ее в мягких зарослях влагалища, а губы соприкоснулись с ее половыми губами. Ей было известно, как мастерски он умеет возбуждать ее в этом месте, и по его маневрам она догадалась, что он явно намеревается продемонстрировать все свое незаурядное мастерство и высокую квалификацию. Его пальцы затеяли изысканный диалог с клитором, и теперь желание нарастало в ней как снежный ком.

Внезапно она ощутила, что Артур куда-то переместился, а затем кто-то требовательно, словно доставивший срочную телеграмму почтальон, постучался в ее рот. Она сразу поняла, кто этот гость и отрицательно замотала головой, желая тем самым показать, что не впустит его в свой дом. Но член Артура не терял надежды проникнуть на запретную территорию, он настойчиво уперся прямо в ее губы, требуя, чтобы ему немедленно отворили эти створки. И она послушно приоткрыла их. Как корабль в распахнувшиеся шлюзы, пенис не спеша вплыл в эту гавань, и Катя набросилась на свою добычу языком. Она уже напрочь забыла про медленное дыхание, про агни-чакру, теперь ее волновал только этот предмет, целиком заполонивший собой ее ротовую полость. Пальцы Кати сжали мошонку Артура; она ощущала в своих ладонях тяжесть этого мешочка и плотность двух спрятанных в этой кошелке яичек.

Теперь кипяток желания уже расплескался по всему сосуду ее тела, и ей хотелось только одного — довести половой акт до победного финала. Внезапно пенис выскочил из ее рта, и через секунду Катя почувствовала на себе тяжесть Артура. Его член быстро вошел в ее пещеру и продвинулся там до упора. Кривая графика ее страсти понеслась стремительно вверх, Катя чуть выгнула спину и громко застонала. Она ощутила внутри себя мощный выброс энергии, и этот выброс подбросил ее на самый пик оргазма. Могучая звуковая волна вырвалась из ее горла на волю, став достойным акустическим сопровождением происходящих внутри нее процессов.

Несколько минут они лежали, не размыкая своих гениталий, затем Артур осторожно скатился с нее и благодарно поцеловал в щеку.

— Ты была великолепна, — прошептал он ей в ухо.

И в эту секунду память вернула унесенное бурным потоком страсти мысль о том, что на этот раз они были не одни. Вот уж она не предполагала, что способна забыть о находящемся тут зрители. Причем, даже без использования равномерного дыхания и сосредоточения на агни-чакры. Осторожно Катя приоткрыла глаза, но не для того, чтобы посмотреть какое впечатление произвело на Павла их соитие, а чтобы отыскать одеяло. Оно мятым комом валялось на полу, и Катя поспешно закутала им себя. И только после этого осмелилась посмотреть на Павла.

Рядом с Павлом по-прежнему стояла бутылка, только теперь она была почти полностью опорожнена, а ее счастливый владелец казался еще более пьяным, нежели в тот момент, когда он переступил порог этой комнаты. Он попытался встать, но ослабевшие ноги не выдержали тяжесть тела, и он, как куль, рухнул снова в кресло.