Пятьдесят штук баксов

Укрывшись за обиходный предмет советской эпохи, я поневоле вынужден был смотреть на мир сквозь него. И в поле моего зрения попали надписи, выполненные на внутренних стенках разнообразными пишущими предметами. В основном – гвоздем.

Разумеется, не обошлось без знаменитой пиктограммы из трех символов, воспетой еще Маяковским. Вы помните? «В общественном парижском туалете, – фиксировал наблюдательный поэт, – есть надписи на русском языке».

Прочие настенные знаки, в основном, представляли собой цифры – видимо, какие-то важные номера. А некто «Коля» трепетно начертал бессмертную формулу «Коля+Зина=Л». И кто знает, возможно именно эта строчка придала всему сооружению ту особую духовность, которая позволила ему продолжить земное существование в мире душ и теней.

Отвлекшись на надписи и размышления по их поводу, я несколько выпал из обстановки. И невольно вздрогнул, когда почувствовал, как кто-то дернул меня за штанину.

– Чего тебе, мальчик? – спросил я, обернувшись.

– Дядя, – прошептал незнакомый ребенок, уцепившийся за мои джинсы, – бежим!

– Э-э… – я несколько заполошно огляделся и внезапно уперся взглядом прямо в черные зрачки черного человека, в упор смотревшего на меня сквозь выбитые стекла телефонной будки. Чёрт! Прозевал!

Ребенок снова дернул меня за штаны, и мы побежали.

В обход вокзала, благо здание не велико, на пустынную площадь, где вяло кучковались извозчики…

Никогда не думал, что могу так бежать.

Никогда не думал, что мелкий мальчишка может мчаться с такой скоростью.

Топот многих ног, раздававшийся буквально за спиной подгонял нас.

Но на открытом пространстве, где некуда спрятаться, у нас не было шансов. Тем более, что я почувствовал, что начинаю задыхаться.

Сознание мое раздвоилось. Я одновременно осознавал себя бегущим по площади, и лежащим в кровати в земном госпитале, где присоединенные к бренному телу датчики зафиксировали учащение пульса и дыхания.

Медики, услышав сигнал тревоги, сбежались к постели, в которой забилась в судорожных усилиях моя телесная оболочка. Раздались тревожные голоса. Врачи пытались понять, что происходит. «Два кубика успокоительного», – отдал приказ старший доктор.

– Нет, не надо, – закричал я, делая отчаянные усилия, чтобы оторваться от преследования.

Но меня схватили за плечи, бережно и сильно повалили на кровать и вонзили иглу во вздувшуюся вену.

– Нет!

Медсестра, не слыша моих криков, беспощадно надавила на поршень шприца.

К счастью, именно в этот момент откуда-то вывернулся юркий «Жоржик», и я с облегчением нырнул в его распахнутую дверцу.

Мальчишка заскочил с другой стороны, и маленький «Запорожец» отчаянно жужжа мотором, ринулся прочь, обойдя преследователей, как стоящих.

В зеркало заднего вида я разглядел, как они остановились, глядя вслед. Потом один с досадой взмахнул рукой и плюнул на мостовую.

То-то!

Глава 3. Алекс – Юстасу

В незнакомой Москве ориентироваться было сложно. Тем более, что в процессе нашего бегства я (в основном) лежал лицом вниз на заднем сиденье маленькой машинки и думал прежде всего о том, как бы освободить скрюченную ногу.

Дорога оказалась не длинной. К тому же пробок в этом городе не было, и мы единым духом домчались до Ваганьковского холма. Это возле Кремля, если кто не знает.

В старой Москве все выглядело совершенно по-другому, так что сам бы я никогда не сориентировался. Но мой мелкий проводник, помогая мне выбраться из тесного салона «Жоржика» на простор улиц, деловито сообщил куда именно мы прибыли.

– Ага, – сказал я. Оправил сбившуюся в неудобном путешествии одежду и огляделся.

Сейчас наименование «Ваганьково» ассоциируется в первую очередь с престижным кладбищем. Но в старой Москве было два места с подобным названием. Старое – на холме возле Кремля, где сейчас возвышается Дом Пашкова. И новое – где сейчас кладбище.

Этимологию слова ученые выводят от слова «ваганить», что означает (по мнению В. Даля) «баловать, шалить, играть, шутить». Объясняют это тем, что в Старом Ваганьково находился «государев потешный двор», а в новом – селились преимущественно шуты, скоморохи и прочие комики средневековья.

Позднее, во время чумы селение вымерло и превратилось в кладбище. Старое Ваганьково избегло столь трагической участи, но и здесь нет-нет, да и обнаруживаются древние захоронения, оставшиеся, как полагают, еще с языческих времен. Нередки случаи, когда местные жители, выйдя солнечным утром прибраться во дворе, обнаруживают вдруг чьи-то полуистлевшие останки многовековой давности.

В общем, жизнь и смерть в Ваганьково слились воедино.

Между тем мальчик-проводник торопил двигаться дальше. Я только успел оглянуться на Кремль и удивился, что стены у него тройные. Прям, как в Константинополе. А между первой и второй промежуток довольно большой, и там располагался ров, заполненный стоячей водой. Кто бы мог подумать!

Мы нырнули в какой-то кирпичный сарайчик, построенный по средневековому обычаю довольно вычурно, и обнаружили белокаменную лестницу, ведущую в подземные глубины.