Пятьдесят (СИ)

После моей смерти никто не захотел здесь постоянно жить. Теперь замок считался проклятым окончательно, и постепенно он сам разрушился под действием времени. Земной мир непрочен, эфемерен и недолговечен, господин Грюнфельд, и мне здесь так хорошо, что вы и представить себе не можете. Ну, давайте, уже пройдём внутрь — здесь не самое лучшее место для разговоров, - Видлер взялся за ручку, и открыл дверь, с почтительным поклоном приглашая Клайва пройти вперед.

Глава 18. Два Грюнфельда.

Клайв очутился в довольно небольшом помещении, на противоположной стене которого находилась еще одна дверь. Высокая и изящная, она была сплошь украшена драгоценными камнями самых разнообразных форм и расцветок. По бокам стояло два стражника в полном воинском облачении средневекового рыцаря. Однако, их лица мало чем напоминали человеческие - забрала были подняты, и Клайв хорошо видел темную морщинистую кожу и глубоко посаженые глаза, горевшие красным огнем. В руках они держали тяжелые секиры, закрывая ими подход к двери, а на поясе у каждого висели огромные мечи, рукояти которых, выполненные в виде части змеиного тела, тоже светились красным.

Это Легуон и Дектор, - сказал Видлер, который, прикрыв за собой дверь, встал рядом с Клайвом. - Два младших демона, охраняющие вход в покои. Но не бойтесь, они знают, кто вы.

Настоящие демоны? - спросил Клайв, рассматривая их вооружение.

Самые настоящие. Их прислали барону в знак уважения, и поверьте, когда они совершает с ними обход своих владений, это выглядит вполне впечатляюще.

Не сомневаюсь. Они дадут нам пройти?

А вы просто подойдите поближе.

Клайв снова хмыкнул, а затем сделал два шага вперед - секиры тотчас раздались в стороны, открывая проход. Клайв взялся за ручку и оглянулся — Видлер продолжал стоять.

Ну, и что дальше?

Идите, барон ждет вас.

А вы?

Я подожду здесь.

Клайв еще раз посмотрел на демонов, стоявших по обе стороны от него, а потом решительно открыл дверь и шагнул внутрь. Он оказался в большом круглом зале, пол и стены которого были сплошь покрыты шикарными коврами. На многочисленных полках, размещенных вдоль стен, размещалось невероятное количество разнообразной утвари и оружия, несомненно, представлявших собой огромную ценность, о чем можно было судить, даже мельком пробежавшись по ним взглядом. На полу в ряд стояло шесть сундуков. Крышки были открыты, и сиянию драгоценных камней, исходящему от их содержимого, ничто не могло помешать. Высокий, не менее восьми метров, потолок, поддерживали четыре колонны, образовывавшие собой ровный прямоугольник. Посредине стоял громадный черный стол с двумя десятками стульев, придвинутых к его бокам, а еще дальше, у противоположной стены, на небольшом возвышении Клайв увидел человеческую фигуру, сидевшую на каком-то импровизированном диване, составленном из нескольких десятков мягких бархатных подушек, расшитых серебром. Много раз он представлял себе эту встречу, но действительность, как это часто бывает, имела мало общего с этими представлениями. Конечно, он сразу узнал его — это и был барон Герхард фон Грюнфельд, истинное лицо которого он так хорошо запомнил, увидев его в ту злополучную ночь, когда началась эта история, сначала на картине, а затем и на фотографии. Тот, кто олицетворял собой невероятную злость и жестокость, кто наводил ужас на тысячи людей, выглядел сейчас как обычный человек. Его лицо, в земных условиях лишенное кожного покрова и покрытое, только местами появлявшейся, плотью, сейчас выглядело молодым и холеным. Длинные темные волосы, свисая вдоль щек, красиво обрамляли его, выгодно подчеркивая большие умные глаза, точеный римский нос и тонкие губы. Одет он был в синий камзол, сплошь расшитый драгоценными камнями, такого же цвета штаны и мягкие кожаные туфли.

Клайв смотрел на него, даже не зная, как себя вести и что делать. Для него Грюнфельд был чудовищем, мыслям о необходимости уничтожении которого он посвятил всего себя, и вот теперь, оказавшись с ним лицом к лицу, он вдруг понял, что ничего не чувствует. Не чувствует злобы, ненависти, страха — ничего. С ним такое уже случалось на земле, но тогда это было вызвано отчаянием, а сейчас ему вдруг стало всё равно. Барон больше не был для него противником, и Клайв стал смотреть на него только как на человека, с помощью которого он должен сам для себя был что-то решить, и на что-то решиться. Сотни мыслей крутились у него в голове, и тогда барон, видя его замешательство, с улыбкой произнес :

Проходи сюда, садись!

Да, да, это была самая настоящая улыбка! Его лицо не было мертво, как у всех остальных обитателей замка — в глазах виднелась жизнь, губы двигались, отображались эмоции, и это делало барона более похожим на человека, чем даже это бывает среди обычных людей, всю жизнь носящих на своем лице выдуманные маски.

Видишь, здесь я уже стал как ты, - продолжил Грюнфельд, жестом снова предлагая место рядом с собой опешившему Клайву. - Еще немного, и я смогу повториться на земле, перестав быть монстром, пугающим всех своим видом.

Но какой ценой?