Пятьдесят три письма моему любимому

С руками, прижатыми к бокам, и его весом на ногах я не могла шевельнуться. Все мои чувства сконцентрировались в зоне медленного сползания трусиков. Сквозь ткань я ощущала влагу его губ, тепло его дыхания, то, как он медленно обнажал всю мою пульсирующую, пылающую суть.

Внутри меня все нарастала дрожь.

Он отпустил мои руки и прижал пальцы к моему дрожащему животу, удерживая меня, прижимая, пока его губы нащупывали среди складок трепещущий бугорок.

– М-м-м-м-м, – отдалась во мне гудящая вибрация.

Его руки скользнули под мои бедра, и он поглотил меня. Целиком. Своим носом и ртом, языком и губами.

Я вцепилась ногтями в простыню. Ощущение оказалось совершенно ошеломительным, диким, мощным. Я начала вырываться, брыкаясь.

– Ш-ш-ш-ш… Ну еще немножко, – сказал он.

Как мне сказать ему? Надо ли говорить ему?

Трой, я не знаю, как это делать. Остановись, потому что это пугает меня. Лучше остановись, потому что, если этого не случится с Троем Хитгейтом, Богом Всего, Что Заставляет Женщин Извиваться, я буду знать, что я неполноценная. Дефективная. Убогая.

Я начала вырываться, стараясь освободиться, но он прижимал меня к постели, и я целиком оставалась в его власти. И вдруг внезапно ожили те моменты ужаса и беспомощности, и я вновь оказалась под Паша Моради.

Я начала вырываться изо всех сил. Тяжесть мгновенно поднялась с меня. Когда тьма рассеялась и я снова смогла дышать, то увидела, что он внимательно на меня смотрит.

– Я не сделаю тебе больно, – поднял он руки вверх.

Все еще дрожа, я кивнула. Мое тело покрылось холодным потом. Он гладил меня по голове, покачивал в руках. Я лежала у него на груди, прислушиваясь к стуку сердца. Как я могла перепутать это биение с тем, у монстра?

– Хочешь поговорить об этом? – он полушептал, полуцеловал мой лоб.

– Я просто… – Я сглотнула вставший в горле ком. – Мне надо идти. – Я начала натягивать трусы со всем изяществом, какое могла изобразить.

– Ты никуда не уйдешь, пока не объяснишь мне, что тут произошло. – И куда только делся нежный любовник. Вместо него был сплошной стальной лед.

– Я не могу.

– Не можешь? Чего ты не можешь, Шейда? Не можешь довериться мне? Не можешь выносить моих прикосновений? Чего, Шейда? – Он резко дернул меня к себе, и мы оказались лицом к лицу, на коленях среди постели.

– Я не могу использовать тебя!

Я не могла использовать его, чтобы он исцелил меня, сложил вместе все разбитые кусочки и сделал меня снова целой.

– Использовать меня? – он глубоко, гортанно рассмеялся. Его хватка смягчилась, он провел ладонью вверх-вниз по моей руке. – Я выгляжу как человек, которого можно использовать?

Хм… Нет. Он выглядел… Выглядел… Невозможно привлекательно. Как ему удалось за десять секунд привести меня из глубин бурлящего отчаяния к разлитому блаженству? И как я упустила вот это? Красные трусы? Серьезно? Кто носит такие нагло-вызывающие трусы, едва касающиеся бедер и не оставляющие пространства для воображения?

– Понравились?

Черт. Я на него пялилась.

Взяв мою руку, он положил ее себе на бедро. Я осторожно погладила ткань, ощущая под ней мышцы.

– А-а-ах. – Он закрыл глаза. – Мне нравится, как ты используешь меня.

Я убрала руку.

– Ты думаешь, я наивная дурочка.

– Ну да. Немного. – Он сел и вздохнул. – Это одна из вещей, которая так обезоруживающе соблазняет меня в тебе. – Он провел пальцем по моему лбу, по спинке носа, по губам. – И, чтобы ты знала, мне нравится, как ты извиваешься и дрожишь, какая ты горячая и мокрая. – Кончик его пальца скользнул мне в рот, погладил внутреннюю поверхность десен.

– Шейда, почему ты так сопротивлялась мне?

– Я… Я не люблю быть прижатой. – Ответила я, борясь с желанием начать сосать его палец.

– Кроме шуток? – он обвел пальцем шрам на моей губе. – Но гляди, я могу и без рук.

– Трой! – я отпихнула его.

– М-м-м? – начал он покусывать мне шею.

– Я…

– Ты?.. – Приподнявшись, он начал играть прядью моих волос.

– У меня никогда ни с кем не было оргазма. Вот. – Мне хотелось умереть от стыда.

– И что? – покусывание перешло к уху.

– Ты слышал, что я сказала? – Я неудачная. Неумеха.

– Слышал. И, как я подозреваю, у тебя был всего один сексуальный партнер?

Я не ответила.

– Скажи что-нибудь. Ты можешь кончить сама с собой?

Как может быть так тихо, если мне в лицо бросилось столько крови?

– Так что, Свекла? – В его глазах светился веселый интерес. – Я думаю, что можешь.

Я нырнула к нему под подбородок, спрятавшись в укрытии его груди.

– Я так и не услышал ответа, – сказал он. – Но это может подождать. Я знаю, что тебе было нелегко прийти сюда, и знаю, почему ты это сделала.

– Почему? – я водила пальцем по его груди.

– Потому же, почему и я. Потому что у тебя нет выбора. Ты не можешь есть. И спать. И думать о чем угодно другом, кроме этого.

Его губы приникли к моим в долгом, вынимающем душу поцелуе.