Пятёрка отважных

— Оно, может быть, и так, — согласилась бабушка, — но ничем вы Максимке не поможете, а хуже сделать — сделаете. Надо, чтобы кто-либо из вас сходил к Максимкиной маме, чтобы знала, какое горе пришло к ней в дом, да хорошенько подумала, как сына из тюрьмы освободить. Пусть к коменданту сходит. Да не с пустыми руками. Коменданта, говорят, берут завидки на чужие пожитки. А теперь бегите домой…

Ничего не поделаешь — Данилка с Густей отправились домой.

— Данилка, — обратилась к нему Густя, — мы не имеем права покидать Максимку в беде.

— Конечно, — ответил Данилка.

— Но как помочь ему, Данилка?

— Может быть, твоего отца попросить? — предложил Данилка. — Он же когда-то с Максимкиным отцом дружил…

— Я поговорила бы, но вдруг Кешка рассердится… А у тебя нет знакомого, который помог бы?

— Был, — невесело отозвался Данилка. — Полицейский один, всё подбивал разведать, где партизаны. Говорил, что и сам партизан. А потом подносил коменданту хлеб-соль.

— Уж не Зыль-Бородыль ли?

— Он самый…

— Его ты больше всех остерегайся, — предупредила Густя. — Я сама слышала, как он папе рассказывал, что начальник полиции приказал ему найти партизан. Лучше я с отцом поговорю. Пусть он коменданта попросит…

5

Как только Данилка с Густей отошли от дома, бабушка схватила Кешку за ухо и так сильно закрутила, что оно сразу же покраснело.

— Теперь видишь, что ты натворил? — ругалась она. — Всё про бдительность болтаешь, а сам уши развесил. Что теперь с Сергеем Ивановичем делать будем? В доме ему ни одной минуты оставаться нельзя.

Конечно, Кешке было и обидно, и стыдно перед Лёвой, что бабушка так неуважительно его осрамила — и за ухо накрутила, и отругала. Но он хорошо понимал — бабушка на все сто процентов права, как говорил ихний комдив, товарищ Супрун.

— Может быть, спрячем Сергея Ивановича в Страховом подземелье? — подал он мысль.

— Я ничего плохого не хочу сказать о Максимке, но он знает Страхово подземелье не хуже нас с тобой, — напомнил Кешке Лёва.

Бабушка даже руками всплеснула.

— Ах, чтоб вас!.. Всюду вы, где надо и где не надо, лезете. Может быть, и в Летописцевой келье побывали?

Кешка с Лёвой переглянулись. О Летописцевой келье они отроду не слыхали.

— А где она, та келья? — спросил Кешка.

— Потом, Кешка, потом, — нетерпеливо отмахнулась бабушка. — Нету времени бары растабарывать. Беги в сарай да вытащи тележку, а я Сергея Ивановича подготовлю.

Кешке дважды приказывать не надо. Минуты через две тележка на двух резиновых колёсах стояла возле крыльца. Теперь осталось только вынести Сергея Ивановича и отвезти в безопасное место — в загадочную Летописцеву келью.

Интересно, где она? Не иначе где-то далековато, если понадобилась тележка.

Бабушка взяла Сергея Ивановича под мышки, Кешка с Лёвой — за ноги. Хотя Сергей Иванович был очень исхудавший — одна кожа да кости — но всё равно нести человека в бессознательном состоянии и тяжеловато, и неудобно. Кешка с Лёвой крепко сопели носами, кряхтели, как те старые деды, но всё же помогли бабушке вынести Сергея Ивановича во двор. Там его положили на тележку. Бабушка сходила в дом, принесла подушку, одеяло, большущий, видимо, ещё дедушкин, тулуп.

— Вот что, детки мои, — сказала она Кешке с Лёвой, — становитесь по сторонам, поддерживайте, чтобы человек, не дай бог, не свалился, а я впрягусь в оглобли.

Бабушка поплевала на ладони, тихонько сдвинула тележку с места и направилась к калитке в кладбищенской ограде, которая находилась почти напротив их дома. От этой калитки тропинка вела только к почернелой от дождей и слякоти часовне.

Вот чудо! Уж где-где, но там никакой кельи не было. Может быть, бабушка хочет спрятать Сергея Ивановича в часовне? Но в ней же нет ни двери, ни окон, да и крыши, считай, не осталось. Одни дыры.

Часовню Кешка осмотрел в первую очередь, когда остался у бабушки. В ней лежали кресты, упавшие на кладбище от старости, и кое-какие инструменты, чтобы не таскать их из местечка, если кому надо выкопать яму, оправить могилу либо поставить новый крест или памятник. Больше ничего интересного в часовне не было. Снаружи, правда, к ней вплотную примыкала толстенная стена, подпиравшая часовню.

Возле стены ещё кое-как держались три каменных креста, поставленные на могилах братьев Крайских, которые жили в Петербурге, но умирать почему-то приезжали в Велешковичи. Эти братья Крайские собирали и записывали в окрестностях Велешкович различные предания, старые песни, поговорки и изречения, рисовали заветные места, вырезали из деревьев удивительные вещи в самых глухих закоулках Даньковского леса.

С тех пор, как умерли братья Крайские, прошло, может быть, лет пятьдесят, а до самой войны в Даньковском лесу, рассказывали, всё находили ихние вырезанки. Под кручей глубокого оврага, среди кустов крушины и малинника, перед глазами вдруг возникала молодая русалка с распущенными волосами; на краю болотного озерца, где по земле стлался ивняк, кто-то видел деревянного уродливого лешего, который ходил в гости к водяному; а с вершины старого дуба следила за всем, что делается на земле, дивная птица.