Пятеро из Рубежного легиона

У Мизинца тут же в голове всплыла преследующая его повсеместно обидная фраза той девицы из прошлого про «сброшенные трусы». Он передернулся от жгуче-невыносимых воспоминаний, внимательно уставился на связиста и спросил с волнением:

— А чем запечатывать?

— Блин! Да поцелуем с языком поглубже! — расхохотался шутник. — А лучше мизинчик свой смело засовывай ей в рот! Только не клешню! Там разберешься, что и куда совать! Природа подскажет!

— А если ей это не понравится?

— Вот и проверишь!

Средний так и продолжал молча почесывать свой затылок, делиться хоть маломальской крупицей из своего многогранного арсенала соблазнения и обольщения он не собирался.

С какой радости?!

Гаденыш подсидел его! Наглым образом занял его место и обосновался в бесподобном цветнике подземных дикарок!

— Что там король задумал? Ты не в курсе? — вмешался Субботин.

— Праздник готовят, как и обещали, а я у них за консультанта, — снова напыжился новобранец. — За главного консультанта!

— Ну-ну, не переутомись там, а то, как мы без тебя, такого «главного», справляться будем, — ухмыльнулся капитан.

Перед тем как уйти, Мизинец напоследок силился еще разок подчеркнуть свое превосходство: и величественной походкой, и небрежными взглядами поверх голов боевых товарищей. Вышло довольно комично, и легионеры расхохотались.

Парень, раскрасневшись, убежал.

— О! Да с таким статусом «первого» он ни фига не угомонится! — гоготнул Безымянный. — Лишь бы не перестарался.

Конечно, никто землян в карантин не помещал — вряд ли бы дикари вообще до такого додумались. Молодой немного покуражился словесно, пытаясь принизить значимость бывалых и приподнять свое положение в Боевом кулаке — шаткое, невзрачное, болезненное, жалкое и эгоистичное.

Он так не считал, конечно же, но все давали ему это понять намеками и точно в лоб.

А кто бы захотел мириться с подобным отношением к себе?

Прогуливаясь по подземному городу, бойцы действительно заметили приготовления к празднику, вернее, сопутствующие им суету и неудобные неожиданности. Иногда в туннелях из-за заторов невозможно было протиснуться и приходилось искать обходные пути или поворачивать назад.

Десятки дикарей перекатывали огромные осветительные чаши и нередко застревали с ними в узких переходах подземелья. К тому же, как оказалось, сосуды для огня были глиняными, и порой они попросту раскалывались от усердия аборигенов.

По зову любопытства легионеры проследили, куда местные жители собирали со всех уголков подземного города приспособления для праздничной иллюминации, и с горем пополам все-таки добрались до отдаленной пещеры.

В этой пещере с высокими сводами уже имелось значительное количество углублений для осветительных костров, выдолбленных прямо в каменном полу, они то в данный момент и разгоняли мрак подземелья, но туземцы волокли сюда чаши еще и еще. Расставляли их длинными рядами вдоль стен, складывали из них круглые и плоские пирамидальные фигуры — в общем, готовились к празднику с размахом.

С ослепительным размахом.

Естественно, особый интерес у землян вызвали груды гибких ветвей, наваленных посредине зала, точь-в-точь как те, которые красовались на прекрасных дикарках в виде коробов, разжигающих буйную мужскую фантазию и безжалостно ограничивающих, да даже, по твердому убеждению легионеров, крайне негуманно пресекающих похотливый разгул страждущих взглядов.

Мужское чутье не подвело.

За высокими завалами материала для одежды чучканок сидели местные умельцы и ловко изготавливали новые девичьи наряды, складывая их рядышком аккуратными стопками. Пока изделий было совсем немного, и земляне вполне резонно потоптались в сторонке, поджидая прихода девиц для снятия мерок. Но, по всей видимости, мастера «кроили» и плели обновки по стандартным лекалам, так что разделить интимную атмосферу портных и их моделей — бойцам не удалось.

Осознав безнадежность своих ожиданий, пальцы разочарованно покинули первобытное ателье, еще какое время послонялись по подземелью и вернулись на свою жилплощадь.

Развеять нахлынувшую скуку, мог помочь Мизинец, но самим разыскивать его, легионеры посчитали занятием обременительным, да и слишком много чести ему будет. Просто послали за ним первого подвернувшегося под руку туземца.

Абориген явно не понял, чего они от него добивались, и вскоре вернулся, притащив ненасытным гостям еду и напитки.

В общем-то, он не промахнулся.

Жратва для легионера всегда кстати, и способна потешить не только его желудок, но и заметно улучшить душевное состояние.

Впрочем, через пару часов Мизинец объявился и сам. Уже не важничал, опасаясь насмешек товарищей. Он слишком болезненно реагировал на их издевательства, они буквально рвали на куски его самолюбие.

— Как дела с девками? Близость наладил? — прищурившись, спросил Средний.

— Уже отметился у какой-нибудь прелестной чучканки в ротовой или в какой другой ее полости? — хохотнул Безымянный. — Ну, хоть бы, совсем не прелестной.

Мизинец позеленел, но сдержался, промямлив:

— Я пытался.