Пятиэтажная Россия

И вот, скажем, влюбленная девица (из образованцев) вступает на порог квартиры, где живет и не тужит «простая» семья. Она долго училась, у нее хорошая работа, она вообще завидная невеста. Наша героиня, подобно лирическому герою г-на Ольшанского, хочет примкнуть к народному рою и узнать тайну смирения и жизни во имя жизни. Она уверена, что сейчас окунется в море народной приязни или хотя бы обнаружит вокруг себя атмосферу безусловного признания собственных заслуг.

Как замечтавшаяся институтка, подъезжающая к сельской школе, где ей предстоит учительствовать, уже видит себя окруженной восторженными детскими личиками и добрыми физиономиями благодарных поселян (а кончается все кнопкой на стуле и лютым равнодушием поселка), так и наша молодая с надеждой стоит у железной двери и ведать не ведает, что ее ждет. А ждет ее вот что. Она столкнется с замкнутой системой, глубоко враждебно настроенной к юной неофитке, припершейся в честный дом из другой детской. Она не нужна простой семье. Более того, она нарушает целостный порядок семейного уклада уже тем, что проговаривает «несказанное», пытается понять секретный внутрисословный договор и «засвечивает» глубоко скрытый от других общественных страт и от государства Смысл Жизни Сословия. Кроме того, самим своим присутствием она пародирует повседневность семьи.

Простейший пример разрушительной силы чужака — судьба окраинной учительницы словесности, первой из всех жертв межсословного брака, виденных мною в жизни. Перед нами знакомый тип сельской педагогини-подвижницы, волею случая ставшей (вместе со всей деревней) горожанкой. Начало восьмидесятых, на месте подмосковного села только что возведен московский микрорайон, все жители деревни переселены в один из домов-новостроек. Деревенский образ жизни еще не успел измениться — практикуются совместные праздники с выносом столов под окна девятиэтажки, а в пятницу вечером — публичные семейные сцены. То там, то тут выбегает из подъезда наспех одетая дама (чаще всего в руках она держит бутылку водки, только что отобранную у супруга), и пускается бежать вокруг дома. Муж с проклятиями преследует беглянку. Дамским галопом несется вчерашняя колхозница, огромными скачками нагоняет ее вчерашний механизатор, ныне, скажем, водитель автобазы № 5. Казалось бы, неприятная сцена. Но нет. Бег этот был весел. Путь супруги лежал к родным или подругам, живущим в том же самом доме. Подруги или родные с самого начала сцены свешивались из окон, азартно приветствуя как беглянку, так и бутылку. Часто на шум выглядывали праздные соседи, свекровь или теща громко учили молодых основам любви и согласия. Веселье. Шум.

Когда же водитель Василий принимался гонять вокруг дома свою жену, педагога Тамару Ивановну, все выглядело иначе. Тамара Ивановна бежала в никуда. Ей было стыдно. Она выбирала укромный путь, но какая уж укромность вокруг панельного, только что построенного дома. Каждый раз это была не игра и даже не погоня. Это был неудавшийся побег. И ни один деревенский житель не припадал к окну и не комментировал происходящее — настолько явственна была постыдность эпизода. Дом замирал в эти минуты. Очевидно, Тамара Ивановна разрушала коллективное деревенское эго. Не было б ее — как было бы легко, привычно, потешно. Так нет же, тычет в нос своей культурностью: посмотрите, мол де, на себя со стороны. Чем это вы по пятницам занимаетесь? И сгинула традиция, лишилась деревня развлечения.

Но молодая наша еще не знает, что она — опасный враг. С интел. непосредственностью прощебетав целый день с новыми родственниками (и еще не замечая угрюмой тени на челе собеседников), в первую же ночь она обнаруживает нежданное. Например, свекровь, сидящую на табуретке возле двери супружеской опочивальни.

Девушка возмущена и заинтригована одновременно, десяток-другой версий бродят у нее в голове, из которых главная проста: мамаша любопытствует. Забавно. Неужели в семье мужа принято столь открыто проявлять свои, так скажем, эротические причуды?

На основании случившегося строятся могучие концепты, уже задумана серия статей под общим названием «Простая семья и секс», перо уже трясется в руке самодеятельной исследовательницы, и тут выясняется (случайно) причина свекровиных бдений. Дело в том, что молодые берут с собой в спальню канделябр. Свечи, шампанское, атмосфера, то да се. Добрая простая женщина, гений домашнего порядка (немного болезненно относящаяся ко всякой опасности, которая может подстерегать семейное имущество), просто стережет дом от пожара. Типа — напьются цимлянского и заснут, свечку не задуют.