Пятиэтажная Россия

А чиновницы — разве они не похожи друг на друга? Это тип, сословный тип. Только чиновницы России поголовно красят волосы в цвет богатства. У богатства два цвета: чистого золота и красного дерева. Носят униформу. Сорокалетняя чиновница обязательно должна иметь норковую шубу в пол, такую же шапку, шарф с норковыми помпончиками и сапожки на каблуках. Молодые госслужащие — норковые же жакетики и сапожки на шпильках.

Может быть, и отыщутся в сословии вольнодумицы, которые оденутся в какой-нибудь твид, но это они так, тешат свое эго. Пытаются пролезть в сословие повыше. Куда, служивая? Сиди, пугай народ, элита. По Сеньке и норковая шапка.

А молодые чиновники не носят шапок вообще. Шапка (пыжиковая ушаночка, каракулевый пирожок) была важной частью образа державного человека, а теперь отказ от шапки в почете.

Какие же межсословные браки возможны между представителями титульных сословий? Какая в них трагедия? Безусловная трагедия, на мой взгляд, это союз между милиционером и чиновницей… По-моему, это будет ужасный межсословный брак. Задавят друг друга понтами.

А вот обратный пример — благополучнейшего союза.

В Красноармейске поженились сын мэра города и дочь наиболее влиятельного городского предпринимателя. И хотя семья, принадлежащая к титульному сословию, породнилась с нетитульной семьей (налицо неравенство), праздник был отмечен замечательно. В день свадьбы вся выпивка в городе отпускалась бесплатно. Правда, давали только по одной бутылке в руки. Оцените варварское великолепие жеста. Предлагаю учредить новый орден — орден Почетного региона. И присваивать за такого рода прекрасные дела.

И все же вопросов еще очень и очень много. И главный — а народ-то где? Где мои простые семьи? Работники по найму — и все?

Ведь главная моя задача — понять, с какой же сословной стратой я столкнулась десять лет тому назад. «Простая» семья оказалась больше, крупнее, интереснее, чем можно было себе представить. Если исследователь провел эксперимент на себе, должен он хотя бы понять, с каким явлением встретился?

Как живут эти семьи последние десять лет, откуда деньги берут, и в чем главная военная тайна тихой гражданской войны, которую «простое» сословие ведет «против всех»? В какое сословие оно делегирует своих детей, к какому социальному лифту подталкивает? Где сословие мелких лавочников? Пол России приторговывает по мелочи, а сословия нет.

А интеллигенция что же? Только одними свободными профессиями образованцы не обойдутся. Куда делся тип интеллигентной старухи? Раньше был. Была Вероника Маврикиевна, и каждому телезрителю было понятно, чем она отличается от Авдотьи Никитичны. Нынче же на экране царят «новые русские бабки» — какие-то там Матрена и Цветочек. Оба актера, изображающие старух, — утомительные глупцы. Оба транслируют одинаковый образ — малограмотной деревенской скабрезницы.

Тип интеллигентной старухи уничтожен массовым мундиром бедняка — недорогой одеждой с рынка?

Все же мне кажется, что сословия сословиями (тем более если их появление институализирует государство), но что-то, напоминающее один хотя бы класс, в обществе есть. И он, как ни набило оскомину это определение, все же средний. И это — мое городское мещанство, простые семьи. Так получилось, что средний класс в России — внизу. На дне. Офисные самураи совсем не средние — у них нет образа жизни, который они хотели бы сохранить. Они хотят заработать денег и уехать. Среднего класса ведь не может не быть. Если есть первый и третий классы жизни, не может не быть второго. Если современная социофилософия как данность использует мысль, что средний класс нельзя вырастить, она обязана согласиться с тем, что его нельзя уничтожить. Я имею все основания предполагать, что он благополучно и без перерыва функционировал все время существования советского и российского государства и в полном объеме своей очевидной массовости представлен и сейчас. В среде городского мещанства легко обнаруживается внятная корпоративная философия, там ощущают себя общностью. Там выжили, погрузившись в свой внутренний мир. Он у них — коллективный. Эта общественная прослойка отделена от государства, незаконопослушна? Нет, они законопослушны в той мере, в какой это вообще возможно в нашем государстве. Платят подати, хотя уже много лет на самообеспечении.

И жизненных сил у этой страты чрезвычайно много. А тайна у них самая обыкновенная. Они способны работать только на самих себя, поскольку их основная идея — выживание и регенерация в любых условиях.