Пятикнижие чудес советских евреев

Эренбург был также под номером один в немецких листовках, печатавших списки евреев, подлежавших первоочередному уничтожению в осаждённом Ленинграде, хотя там Эренбурга во время войны не было. Под номером два в этих листовках значился отец жены моего кузена Саши Фридмана (сына тёти Лиды, то есть племянника Эренбурга) по фамилии Закгейм. Он жил и работал там безвыездно во время блокады. Он был одним из основателей и замом директора по науке большого, важного и всегда секретного Института электронной промышленности.

Так вот, одна такая листовка сохранилась в квартире Закгейма, а другая в музее обороны Ленинграда, как память о блокадном времени. Вообще же чтение, передача и сохранение вражеских листовок во время войны карались для солдат и офицеров либо штрафбатом, либо расстрелом на месте. Кто такой Закгейм никто не знал. А о номере один, присвоенном Эренбургу, как главному врагу Геббельса и Гитлера, знало большинство бойцов, побывавших на передовой линии фронта. Об этом мне в разное время рассказывали три ветерана войны.

Однако нигде в официальных источниках, в той же газете «Правда», и даже в многочисленных воспоминаниях отставных маршалов и генералов об этом не упоминалось. Видимо, еврею Эренбургу не пристало быть в России среди первых нигде, даже на месте врага тогдашнего главного врага Советского Союза. Но с другой точки зрения, одна эта заслуга делает Илью Григорьевича Эренбурга еврейским Героем и Праведником своего поколения евреев.

Картина 3 «Чёрная Книга» об убитых евреях

27 миллионов советских людей погибли во время войны 1942 – 45 годов в боях за победу над фашистской Германией. Почти столько же умерло от ран и в тылу от голода и болезней в те же и ближайшие послевоенные годы. Светлая им память. Однако, пока большинство советских людей, включая евреев, героически работало в тылу и сражалось на фронте, 12 миллионов русских и украинцев по-быстрому сдались в плен или дезертировали, а затем частично перешли в полуторамиллионную армию предателя Власова. На оккупированных землях многие из дезертировавших и уклонившихся от призыва в армию русских, украинцев и прибалтов охотно шли в местные полицаи, и именно они, под руководством немцев-эсэсовцев и по своей инициативе, расстреляли или замучили более двух миллионов советских евреев. Когда война затянулась и все узнали, что немцы не возвращают крестьянам отнятые у них большевиками землю и скот и почти не кормят пленных, русские и украинцы перестали сдаваться в плен в массовом порядке.

В Советском Союзе всё контролировалось, включая литературные тексты и тем более общественно-политические мероприятия. В своих довоенных произведениях, а также в пламенных патриотических статьях и очерках военного времени Эренбург ничего не писал о евреях. Но в 1943 году он обратился в идеологический отдел ЦК КПСС за разрешением написать книгу о тех евреях, которые особо отличились на фронтах Великой Отечественной войны. Очень быстро он получил отказ – мол, незачем евреям выделяться и хвастаться. После этого отказа дипломат Эренбург, который просчитывал мотивацию и ходы советских бонз на три шага вперёд, обратился по тому же адресу за разрешением собрать вместе с писателем Василием Гроссманом фактические данные о еврейских жертвах немецких фашистов на советской земле. На этот раз большевистские антисемиты не смогли придумать оправдания для отказа и выдали письменное разрешение. Возможно, идеологи большевиков Щербаков и Жданов хотели посмаковать еврейские страдания.

Эренбург и Гроссман приступили к сбору материалов для «Чёрной книги». Эренбург воспользовался своими возможностями корреспондента газеты и члена Президиума ЕАК и вместе с Василием Гроссманом стал собирать свидетельские материалы о зверствах фашистов и их местных прислужников на оккупированных территориях по отношению к евреям.

Когда в конце 1943 года Советская армия перешла в наступление, Эренбург в форме полковника на выданной ему машине старался одним из первых прибыть в оставленные отступавшими немцами города и городки Литвы и Украины, чтобы найти и обустроить случайно спасшихся евреев и спасти их от тех советских карателей, которые искали предателей скорее среди этих уцелевших евреев, чем среди литовских и украинских полицаев.