Пятикнижие чудес советских евреев

Пропаганда велась по радио, которое было включено почти круглосуточно на полную громкость во всех людных местах и даже в поездах. Тон задавали газеты «Правда» и «Известия», передовые статьи из которых вслух читали еженедельно на комсомольских, профсоюзных, и партийных собраниях всех учреждений, заводов, фабрик, а также в совхозах, колхозах, на транспорте и во всех торговых предприятиях.

Эта тотальная антисемитская пропаганда могла сравниться только с пятилетней антисемитской пропагандой в Германии между 1933 и 1938 годами. Через пять лет пропаганды в Германии немцы созрели, чтобы направить евреев в лагеря уничтожения. За четыре года пропаганды большевистские последователи Гитлера во главе с генералиссимусом Сталиным убедили русский народ в необходимости отправки советских евреев на скорую смерть среди вечной мерзлоты Сибири.

И вот, когда сами евреи почти смирились с уготованной им долей, именно тогда и сразу после смерти «безмерно любимого и уважаемого вождя и учителя» русских и евреев, именно тогда и вдруг прекращается, как поворотом рычажка электрического выключателя, вся антисемитская пропаганда. Вдруг космополиты, вейсманисты и морганисты, кибернетики-математики (которых наиболее весёлые начальники называли кибенематиками) оказались вполне правильными, а доктора-убийцы в белых халатах оказались спасителями жизни людей. Для всех якобы дружных народов СССР это был шок, который заронил сомнение в линии КПСС.

В 1956 году люди узнали, что все внутренние враги и шпионы из евреев и неевреев были зловредно оклеветаны с одобрения усатого вождя всех народов, который с миллиона портретов по-отечески ласково и гордо глядел на советских граждан. Он глядел с каждой третьей стенки любого помещения любого учреждения и с каждой десятой наружной стены большого здания. Все советские люди, занятые каждодневным выживанием, вскоре забыли об этом очередном большевистском казусе и продолжали помнить и любить царя Иосифа и всех вождей, продолжающих дело Ленина-Сталина. Однако в души некоторых еврейских умников закралась опасная мысль о бесперспективности и опасности их дальнейшей жизни в этой стране не то победившего, не то побеждающего простых людей социализма. Понадобилось 40 лет и целая череда разных событий, чтобы эта мысль побудила следующее поколение евреев к массовому выезду в Израиль или США.

Картина 2. Советское послевоенное еврейство

Эпизод 1. Бабушкино наследие

В начальных классах школы я считал своим пионерским долгом освобождение моей бабушки (маминой мамы) из плена религиозных предрассудков. Я пытался ей объяснить, что Б-га нет, и не может быть, а она в ответ без конца повторяла «чтоб ты был здоров». Она хранила книгу, где с одной стороны каждого из листов было напечатано по-еврейски, а с другой по-русски, но с буквой «ять» и «и» с точкой. Иногда бабушка пробовала что-то читать вслух, но читала плохо и неразборчиво. Стиль, текст и лексика Библии оказались для меня совершенно необычными и непонятными, а разъяснить их бабушка не могла.

По субботам бабушка куда-то уходила, за что каждый раз получала выговор от мамы, а мой папа однажды ей объяснил, что участников незаконных религиозных собраний в Советском Союзе сажают в тюрьму и лагеря. Бабушка отвечала, что ничего плохого про советскую власть там не говорят и только читают молитвы. А папа ей сказал, что когда двух участников собрания сильно побьют, то они признаются в чём угодно. На что бабушка, Дина Пейсаховна Лещи – нер (в девичестве Пашковская) возразила: «А за что их бить, если они только молились?». Тут вмешалась моя мама и сказала: «Ну пожалуйста, не ходи туда, а то Фиму (моего папу) выгонят с работы, а нас всех пошлют в Сибирь». Какое-то время мама по субботам закрывала дверь на замок, но потом два года мама лечилась от рака, и никто больше бабушку не удерживал.

Два раза бабушка водила меня в единственную действующую московскую синагогу на ул. Архипова. Там я был потрясён количеством непрерывно куда-то движущихся малоприятных старых евреев. На стенах в нескольких местах висели написанные от руки крупными буквами объявления: «Деньги в руки не давать». Бабушке смысл этих объявлений был понятен, и она боевито отмахивалась от цеплявших её за руки стариков и старушек, обещавших молиться за нас и вместо нас, если мы им заплатим. Бабушка была маленького роста, и когда мы перед Песахом пошли на улицу Архипова с собственной мукой для её обмена на мацу, бабушку чуть было не затоптали. Я её буквально спас, когда она упала.