Пятиозерье

И кот прыгнул.

Бросок был не просто стремительный, а неуловимый для человеческого глаза, который смог бы различить только смазанную рыжую полосу. Прыгнул Чубайс не вперёд, а в сторону, совсем не туда, куда перед тем нацелилось его сведённое судорогой тело. Пронёсся рыжей молнией через лужайку и исчез в кустах, окружавших подсобку.

Двое пареньков из восьмого отряда, украдкой смолившие одну на двоих сигарету в этих зелёных зарослях, удивлённо охнули — небывалым прыжком, пролетев по воздуху не меньше шести метров, кот буквально ввинтился в верхний угол окна, в самую «девятку». Там Степаныч уже несколько дней не мог собраться заделать отверстие от выпавшего куска стекла — треугольное, с волнистым краем…

Тамерлан продолжил свой путь, не обратив внимание на выходку кота.

Шёл, не глядя по сторонам, направляясь к только ему ведомой цели и, похоже, слегка удивился, когда дорогу ему преградило невысокое, широко расползшееся многочисленными пристройками здание — Старый дом. В нём размещались помещения всевозможных кружков, а также изостудия, библиотека, бывшая ленинская комната, переименованная ныне в кабинет актива лагеря… До обеда Старый дом наполняло голосистое и озорное население лагеря, но теперь — в тихий час — был он тих и пустынен.

Старые, скрипучие доски крыльца не издали ни звука под белыми кроссовками. Мальчик зашёл внутрь. Постоял несколько секунд, смотря перед собой, словно ожидал что-то увидеть в полутьме длинного коридора. Пожал плечами и свернул налево, в другой коридорчик, коротенький, упиравшийся в дверь с надписью «Библиотека».

Дверь отворилась (что удивило бы Свету, закрывшую замок на два оборота ключа); Тамерлан прошёл неслышными шагами через унылую пустоту читального зала и опустился в лёгкое плетёное кресло, стоявшее за столом библиотекаря. И застыл, полузакрыв глаза, сидел неподвижно, как будто задремав, но мышцы были напряжены больше, а дыхание слышалось чаще, чем у спящего или дремлющего человека…

Он не слышал шагов и голосов, раздавшихся в большом коридоре (или не обращал на них внимания), не заметил прильнувшей к окну библиотеки любопытствующей девчоночьей мордашки.

Время не определено. Окрестности ДОЛ «Варяг»

До поворота русла оставалось совсем немного, берег спускался здесь широкой песчаной осыпью, доходящей почти до самой воды.

Шаги давались с трудом, ноги вязли в горячем песке. Прибрежные сосны тянули к лицу ветки с масляно поблёскивающей смолистой корой — наяву такого не бывает, наяву сосновые сучья и ветви начинают расти из стволов высоко от земли, но это был сон. Одно из тех неприятных сновидений, когда малая часть сознания понимает иллюзорность происходящего, но человек продолжает действовать так, будто перед ним самая взаправдашняя реальность…

Воздух — тягучий и клейкий, как невидимый прозрачный сироп, — расступался медленно и неохотно. Но Света не останавливалась, уверенная что там, за поворотом, откроется что-то важное и нужное; то, что даст ответы на все вопросы и… Она вдруг поняла с внезапной ясностью, что не хочет ничего узнавать и ни о чём спрашивать, что просто боится узнать (но что?.. что?).

Ничего особенного за поворотом не открылось. Тот же песчаный берег, только не освещённый вечерним, всё ещё жарким солнцем… Целящаяся в лицо хвоя здесь казалась тёмной, мрачной и загадочной…

Белоголовый мальчик сидел на толстом корне прибрежной сосны в спокойной позе человека, настроившегося на долгое, очень долгое ожидание и равнодушно смотрел на воды лениво журчащей, почти пересохшей речки.

У Светы появилось убеждение, что она должна сейчас подойти к нему и… спросить? что-то сделать? — она чувствовала, что знает, но знание оставалось где-то рядом, воспринималось неощутимо, как чужой взгляд в спину, и не было подходящих слов и мысленных образов, чтобы выразить даже для себя самой неизвестно откуда всплывающее чувство…

До сосны оставалось всего несколько шагов, но она всё ещё не могла понять, что должна сделать…

Мальчик по имени Тамерлан легко и непринуждённо соскользнул на песок и посмотрел на неё без удивления, вообще без всякого выражения. Спросил будничным тоном:

— Ты кто?

— Я?..

Вопрос прозвучал странно и неуместно. А за усталым и равнодушным тоном Света почувствовала напряжённое ожидание чего-то… Казалось, что Тамерлан сидит здесь давным-давно, спрашивая всех проходящих, но никто не дал правильного ответа…

— Не знаю, — честно ответила она.

— Это хорошо, — кивнул он то ли её словам, то ли своим мыслям.

— ????

— На самом деле никто не знает, — терпеливо стал объяснять Тамерлан, — но почти все думают, что знают — и не узнают никогда. Но ты — просто забыла. И должна вспомнить. Постарайся.

Последние слова прозвучали почти просительно.

— Но что, что я должна вспоминать?! И почему?!!

— Потому что рвутся нити… — Первую часть вопроса Тамерлан проигнорировал, а на вторую ответил совершенно непонятно. — Рвутся всё быстрей; и больше некому с этим покончить. И здесь станет жарко. Чувствуешь?