Пятисотлетняя война в России. Книга вторая

Но тут же возникла куча вопросов. А кто в Москве возьмет на себя бремя военного диктатора? Нет личностей. Все мелковаты для подобной ответственности. Руцкой? Несерьезно. Варенников? Судя по его последним высказываниям, ему уже место в богадельне.

Тут недавно, выступая перед школьниками старших классов, генерал, выпущенный из тюрьмы до суда, рассказывал им об афганской войне, в который раз слово в слово повторяя идиотскую версию, составленную некогда умниками из ГлавПУРа для информации населению.

«Ограниченный контингент», по словам Варенникова, только тем и занимался в Кабуле, что сажал деревья, а иногда, по просьбе местных жителей, оказывал помощь в проведении сельскохозяйственных работ. Закончив посадку деревьев и наладив в стране сельское хозяйство, «ограниченный контингент» вернулся на Родину.

Было ясно, что генерал живет вне времени и пространства, поскольку на вопрос одного из школьников: как же, выполняя указанные задачи, «контингент» умудрился потерять 15 тысяч человек убитыми и 60 тысяч — искалеченными, истребив при этом примерно миллион местных жителей? — генерал заявил, что все это — империалистическая пропаганда.

Сам Ачалов всегда был готов к действиям и немедленно, после назначения министром обороны, пытался к этим действиям перейти, что оказалось совсем нелегким делом.

Правительственная связь была отключена, чрезвычайная линия прямой связи — тоже. В пресс-центре　еще работали телетайпы информационных агентств, но передавать свои приказы и замыслы через прессу совсем не хотелось.

Что же касается простых телефонов московской автоматической сети, то они работали, но все попытки Ачалова дозвониться до ключевых управлений Министерства обороны были тщетными: либо никто не снимал трубки, либо было наглухо занято. В нескольких академиях удалось дозвониться до дежурных. Те молча выслушивали приказ: всем слушателям и командному составу с табельным оружием следовать на защиту Белого Дома, — отвечали, что все доложат командованию и вешали трубку. Ачалов слишком долго служил в армии, чтобы не знать, что не так реагируют на приказ, отданный лично министром обороны.

Получив такой приказ, дежурный имеет полное право сам поднять академию «в ружье», а начальник академии, где бы он ни находился, обязан в течение 15 минут доложить о выполнении приказа непосредственно министру обороны. Но никто ничего не докладывал и никто не маршировал к Белому Дому с оркестром и табельным оружием. Было досадно, поскольку у Ачалова был собственный план, который он даже в принципе не желал согласовывать с «президентом» Руцким, которого презирал не меньше, чем Хасбулатова.

План заключался в быстром захвате Кремля, Генштаба, ГРУ и государственного телевидения. Далее должен был следовать арест Руцкого и Хасбулатова, проведение через остатки Верховного Совета (или без него) закона о чрезвычайном положении с «временной» передачей ему, Ачалову, диктаторских полномочий. А далее, как ему казалось, все уже было бы делом техники. Все, вплоть до воссоздания Варшавского пакта и Берлинской стены.

Сейчас, убедившись в том, что никто совсем не спешит выполнять его приказы и свои обещания, Ачалов, стремясь к активным действиям всей своей динамичной натурой, решил начать эти действия с помощью тех ничтожных сил, которые уже находились в его распоряжении. Правда, чисто теоретически, поскольку он даже не знал их точного состава, а также и того, насколько на эти «силы» можно было положиться.

Речь шла о «Союзе офицеров» подполковника Терехова, а у того никак нельзя было толком узнать, каков состав этого «Союза», хотя бы в Москве. Терехов талантливо темнил, давая понять, что под его знаменами собралась чуть ли не целая армия, но на многочисленных собраниях «Союза» Ачалов видел только престарелых ветеранов, сидевших, опершись на стариковские палки, в мешковато сидящей форме старого образца. Последние участники Великой войны, на которых обрушилась очередная национальная, по их мнению, катастрофа, готовые на все во имя возвращения старых времен. Готовы-то были на все, но сделать уже, увы, могли очень мало. Говорили, и то с трудом, символизируя навсегда уходящую эпоху великого безумия.

А молодежи почти не было. «Они же на службе, — многозначительно говорил полковник Терехов. — Не хотят „светиться“. Порядки-то ныне какие? Выгонят из армии в шесть секунд».

05:30

Подполковник Терехов знал, что говорил. Его самого уже разок турнули из армии. Но времена были такими, что подполковник подал в суд на министра обороны генерала армии Павла Грачева… и выиграл процесс. Случай для России невероятный, даже если обозреть всю тысячу лет ее фиксированной истории. Такие вот настали времена в период «диктатуры» президента Ельцина.