Пятицарствие Авесты

— Я взяла десять дней в счёт отпуска, а тебе выписала новый больничный — у меня есть такое право, — поскольку ты ещё не совсем здоров. Я сама буду лечить тебя, хотя некоторые процедуры тебе придётся принимать в больнице.

— Впрочем, — улыбнулась она, лёжа головой у него на плече, — если мы будем вести себя так, как сегодня, тебе вряд ли поможет какое-нибудь лечение.

Виктор молчал, укрыв лицо её распущенными волосами, вдыхая их неизъяснимый чарующий аромат, благодарный за её нежданный подарок, обещавший продолжение чудесной сказки, в какой он находился.

— А нам, и правда, надо поспать, — сказала она. — Как бы там ни было, но я устала.

Сутки длилось их безмятежное счастье, а в субботу около полудня она взяла телефон, говоря, что отключила его, чтобы им никто не мешал, и, вызвав такси, заказала привезти на дом кое-какие продукты. Продукты привезли, но вновь отключить телефон она забыла, и вечером их потревожил звонок её мобильника. Взяв его, Светлана включила громкоговоритель, поэтому Виктор оказался свидетелем её разговора с мужем, спрашивавшим, почему она не отвечает на его звонки.

— Зачем я должна повторять, что ушла от тебя? — отвечала она, а Виктор подумал, что его пугает её жёсткий тон.

— Ты уже уходила однажды, и это не помешало тебе вновь вернуться, — доносилось из трубки.

— Теперь всё иначе: я люблю другого.

— Ты шутишь?! Ведь у нас дочь, и я люблю тебя!

— Ты сам знаешь, что дочь тебе не очень нужна, и сейчас ей лучше у деда с бабкой — это ты тоже знаешь. А любя меня, ты иногда мог заводить себе других женщин.

— Но любил я только тебя, — умолял голос из телефона.

— Всё! — категорично отвечала она. — Нам не о чем больше говорить.

— Кто он, твой любовник? — спросил голос в трубке, и вопрос прозвучал уже твёрдо.

— Он — не любовник, он — мой муж.

— Твой муж — я, а он, очевидно, не знает, во что вляпался!

— Ты никак угрожаешь? — насмешливо спросила она. — Учти, что при том открытии, какое я недавно сделала в отношении тебя, у тебя нет ни малейших шансов навредить нам. И не звони мне больше! Ты уже давно знаешь, что я не люблю тебя.

Она положила трубку, несколько расстроенная, и Виктор спросил её об этом.

— Как я могла забыть отключить телефон?! — сожалела она. — Этот звонок сегодня совсем некстати.

— Расскажи мне о нём, о том, как вы жили? — спросил Виктор.

— Да, да, конечно. Нам пора всё узнать друг о друге. Пойдём, попьём кофе? — предложила она.

Они прошли на кухню, где уже за столом он слушал её рассказ.

— Я училась на последнем курсе института, когда друзья познакомили меня с Павлом. Нравы студентов в институте были достаточно вольные, но я была белой вороной, что называется, поскольку родители держали меня в строгости, воспитав во мне соответствующий характер. Павел учился тоже последний год на геофизическом факультете. Он был заметным парнем, и скоро мне показалось, что люблю его. Позднее я понимала, что это не было любовью; хотя влюблённость всё же была, но после рождения дочери я была к нему уже почти равнодушна. Мне кажется, и он не любил меня, а я нужна была ему из-за моего отца, работавшего в министерстве геологии.

Подруги говорили, что он бабник, но я не обращала на это внимания. Мы расписались ещё до окончания института, поскольку он торопил, как я потом узнала, из желания остаться работать в Москве, однако мой отец не захотел ничего сделать для этого, и Павла направили по распределению сюда, на Север. Так мы оказались здесь. Потом родилась дочь, и я больше года сидела с ней дома, не работая.

Она рассказывала, как была рада рождению дочери, как отец с матерью часто навещали их, как души не чаяли во внучке, как впервые она узнала, что муж изменяет ей, решив вначале, что уйдёт от него, но смирилась, боясь оставить ребёнка без отца.

Потом подобное повторялось неоднократно, но она уже не обращала на это внимания, и лишь после того случая на площади она на неделю ушла с дочерью из дома при очередной измене мужа, а вернулась, когда узнала, что Виктор женат на Вере. С началом перестройки они с мужем уже подумывали о том, чтобы переехать в Москву, к родителям, но вскоре Павла назначили заместителем главы администрации — очевидно, сказалось-таки заметное положение тестя. Он уже не заговаривал о переезде, а позднее, после её встречи с Виктором в книжном магазине, и она не думала об этом, хотя дочь намеревалась всё же отправить к деду с бабкой.

— Они очень просили меня, говоря, что уже старые, что им одиноко, что устроят её учится в специализированную школу, мотивируя тем, что ей скоро придётся определяться с институтом. Я ещё раздумывала, но после того как пришла домой ночью, тогда, когда привезли из области тот аппарат, и Павел раскричался на меня, говоря, что я готова наплевать на семью из-за какого-то бандита, утром забрала дочку и отвезла на самолёте в Москву. Он, впрочем, не расстроился. Я всегда знала, что он эгоист, что всё в жизни должно служить только ему, его трём основным инстинктам. У него и девиз соответствующий: эго, наглость и связи.