Пятицветный Парагон

За исключением Мэн Хао, все прибывшие в этот мир сели в позу лотоса рядом с выбранными телами-носителями и закрыли глаза. Когда до них добралась рябь, тела залил яркий свет. В воздухе возникли призрачные образы тел-носителей и практиков, которые затем начали накладываться друг на друга и соединяться воедино.

Что до Мэн Хао, он просто лежал с закрытыми глазами. Когда поднялся рокот, он потерял сознание. Пролетевшая через весь древний мир Бессмертного Демона рябь никак не затронула Мэн Хао. Но именно в этот момент на месте, где недавно стоял Мэн Хао, в том месте, где Мэн Хао видел незнакомца, проснувшись в реке звёзд, появился мужчина в белом халате.

Его волосы были растрёпаны, а белоснежный халат был заляпан кровью. Спутанные волосы полностью скрывали его лицо. Единственное, что можно было понять, — это была не женщина. Порыв ветра смахнул прядь волос, обнажив глаза. В его древнем взгляде смешались недоумение и сожаление. От него исходила настолько сильная аура разложения, что его невозможно было отличить от древнего мира Бессмертного Демона, насколько сильно они сливались. Мужчина посмотрел в сторону пятого горного пика. Со взглядом, полным тоски о прошлом, он негромко сказал:

— Ночь... пусти его, ладно?

От его слов задрожала вся древняя секта Бессмертного Демона. Внезапно раздался монотонный, гулкий голос. Он звучал немного сонливо, словно его хозяин ещё не до конца проснулся.

— Это против правил.

— Он первый, кто за все эти годы увидел меня. Возможно, такова воля Кармы. Позволь ему... стать мной в прошлом. Позволь ему сказать старику те слова... которые давным-давно я не понимал, как сказать, — хрипло произнёс мужчина, но глаза его сияли тёплым светом.

Но это тепло скрывало многовековые думы, страстное желание и раскаяние, от которого он никак не мог освободить свою душу.

— Уже девяносто тысяч лет я размышляю об этих словах в самом потаённом уголке моего сердца, — мягко сказал он.

В этот момент все звуки в мире стихли. Наконец вновь заговорил монотонный голос. Звучание этого голоса напоминало океанский прибой.

— У него нет личины.

— Так дай ему мою личину, — отозвался человек в белом халате.

Мир вновь погрузился в безмолвие.

— Верни тот год...

Мужчина в белом закрыл глаза, пытаясь скрыть ноющую боль внутри. К сожалению, ему не удалось утаить снедающую его печаль и желание.

Громых!

Весь свет в мире внезапно устремился к одной точке. К месту, где лежал Мэн Хао. Когда в него начал вливаться свет, он сначала стал полупрозрачным, а потом и вовсе исчез. В этот момент раздался мощнейший звук, словно бесконечный гром. В то же время мягкое сияние затопило всю древнюю секту Бессмертного Демона. Как вдруг в этом сиянии появился новый мир воспоминаний о временах, давно ушедших!

Только Мэн Хао исчез подобным образом, для остальных практиков с Южных Небес этот процесс выглядел иначе. Все они соединились с телами-носителями, когда как Мэн Хао... вошёл во второй мир в своём собственном теле! Остальные лишь одолжили чужие личины. Но только не Мэн Хао... он не одалживал чужую личину, он получил её!

Одолжить и получить — два совершенно разных понятия.

Когда свет накрыл всю древнюю секту Бессмертного Демона, мужчина в белом встал на своё место и вновь устремил взор на первую гору. Перед его глазами стоял старик, который смотрел на него с улыбкой.

"Я вижу в твоих глазах, что ты готов простить меня за всё, за любую мою ошибку. Словно ты всегда наблюдал за мной, молча ожидая, чтобы исправить все мои промахи. Тогда, стоило мне сделать ошибку, одного твоего замечания было достаточно, чтобы я начинал рвать и метать. Раньше я в своих шёлковых панталонах своевольничал и угнетал других. Никогда я не замечал ни морщинок в уголках твоих глаз, ни разочарованных взглядов, брошенных в мою сторону. В то время я без колебания отдал ценное сокровище секты женщине, но не заметил, как твоя некогда гордая спина стыдливо согнулась перед всей сектой. Тогда я полировал свой меч, чтобы похвастаться перед всеми, не замечая, как ты внезапно постарел. И вот однажды ты умер во время медитации. Твоё тело обратилось в прах. Я плакал. Моё сердце было разбито. Моего мира не стало. Не стало Неба и Земли. Не стало тебя... отец.

Я вижу твоё немолодое лицо, вижу, как ты души во мне не чаял. Я вижу, что за все те годы ты всегда прощал меня, какую бы ошибку я ни совершил. Только сейчас я понял... что у меня перед тобой осталось одно обязательство. Я до сих пор должен сказать тебе... те особые слова. Те самые слова, которые скрывались в потаённых уголках моего сердца девяносто тысяч лет".

***