Пятицветный Парагон

Не только их удивило признание Мэн Хао. Внезапно поднялся пурпурный ветер, который превратился в гигантскую иллюзорную руку. Рука схватила ошалевшего Мэн Хао и потащила к пещере бессмертного на четвёртой горе. Одновременно с этим через всю секту Бессмертного Демона прокатился древний и очень разгневанный голос:

— Старик Шесть, мой сын признал вину. Отныне, если кто-то хотя бы заикнётся об этом случае, не обессудьте, если я выйду из себя!

Властный голос сотряс каждый уголок секты. Гигантская рука ветра принесла Мэн Хао в просторную пещеру бессмертного и бесцеремонно швырнула на землю. Во время приземления сила броска рассеялась, поэтому он оказался на земле целым и невредимым.

Он в панике забегал глазами по пещере, пока в его голове галопом мчались мысли. Больше всего он боялся, что его раскрыли, но мысль о том, что этот мир был всего лишь иллюзией, слегка его успокоила.

Отряхнув пыль с халата, он ещё раз огляделся. Пещера бессмертного выглядела крайне просто, без излишеств. Несмотря на большой размер, в ней стояла всего одна каменная кровать. На ней в позе лотоса сидел мужчина средних лет. Он был хозяином четвёртого пика секты Бессмертного Демона, одним из парагонов первых небес, человеком, знаменитым на всей Девятой Горе. Звали его Кэ Юньхай.

Рядом с ним ярко горела масляная лампа, освещающая всю пещеру бессмертного. Если приглядеться, то можно было увидеть, что фитилём лампы служил феникс, уменьшенный до размеров человеческого пальца! Масляная лампа была выкована не из бронзы, а из уменьшенного золотого дракона. И, похоже, это был настоящий живой дракон, его рот то и дело открывался, а усы шевелились. Как если бы огромного дракона неведомая сила превратила в масляную лампу!

Эта драконья лампа с фениксом в качестве фитиля в эпохе Мэн Хао произвела бы настоящую сенсацию на всей планете Южные Небеса. Возможно, она бы переполошила даже людей, живущих в звёздном небе.

Сидящий на каменной кровати мужчина в длинном сером халате был красив. В молодости он явно был весьма мужественен и привлекателен. С возрастом черты его лица приобрели благородный оттенок. Из-под его нахмуренных бровей он устало посмотрел на Мэн Хао и мягко спросил:

— Было больно?

Мэн Хао на секунду замялся, а потом очень осторожно кивнул головой. На такую реакцию Мэн Хао мужчина лишь раздражённо фыркнул.

— Ты вообще испытываешь страх? Ты хоть чего-нибудь боишься? Хватит придуриваться. Ладно. Некоторое время тебе лучше не приближаться к шестому пику. И держись тише воды, ниже травы. Цзюсы, хватит уже валять дурака! Ты уже не ребёнок. Скоро придёт время найти тебе возлюбленную и передать мою даосскую магию, которой я тебя научил. Всё понял?!

Чем больше он говорил, тем сердитей звучал его голос. Однако при взгляде на сына он не смог удержаться от вздоха. Его взор смягчился, а гнев угас.

— Хорошо, — сказал он с теплотой, — я хочу, чтобы ты продемонстрировал переданную мной тебе даосскую магию. Давай-давай, покажи мне.

Мэн Хао сглотнул комок в горле. Он никак не мог унять нервозность. Сколько он себя помнил, он ещё никогда так не нервничал. Смотря на мужчину перед ним, он невольно вспомнил о собственном отце. Воспоминания были размыты, но они до сих пор были с ним.

— Что не так? — хмуро спросил Кэ Юньхай.

— Я... я забыл, — ответил Мэн Хао, весь подобравшись.

Он ничего не мог сделать. В воспоминаниях Кэ Цзюсы не было никакой даосской магии. Кэ Юньхай долго не сводил с Мэн Хао глаз, пока наконец не вздохнул. В его глазах отчётливо читалось разочарование. Опасаясь, что испытываемое им разочарование заденет Кэ Цзюсы, он вновь тепло на него посмотрел.

— Цзюсы, нельзя же так...

Взмахом пальца он заставил духовную энергию сгуститься в одной точке. Она превратилась во множество магических символов, которые затем трансформировались в нефритовую табличку.

— Это заклинание Дивергенции Души . Изучи его, да повнимательней. А теперь ступай.

Под взглядом Кэ Юньхая сердце Мэн Хао бешено забилось. Он до этого уже думал о своей личине и о том, что с её помощью можно будет добыть в древней секте Бессмертного Демона. Кто бы мог подумать, что он получит первую же технику настолько быстро?

Он взял нефритовую табличку, сложил ладони и поклонился. Когда он уже собирался уйти, Кэ Юньхай сказал кое-что напоследок. В этот раз его голос был буквально пропитан вселенской усталостью и неописуемой тяжестью прожитых лет:

— Небесный указ Лорда Ли ограничивает долголетие всего живого. Твой отец... не сможет быть рядом с тобой всю твою жизнь. Тебе нужно начать вести себя более благоразумно...

Любовь, вложенная в эти слова, была практически осязаемой. Он явно хотел, чтобы его сын чего-то добился в жизни.

Мэн Хао застыл на месте. По непонятной причине эти слова тронули его. Он обернулся к Кэ Юньхаю и внезапно заметил, что за их короткую беседу несколько его волосков поседели.

— Ступай, — сказал Кэ Юньхай с улыбкой, — я в порядке. Развлекайся вместе с друзьями.