ПяТнА

Его спина тускнеет, пока не растворяется в воздухе.

Я рада, что не придётся лезть на Изнанку. Выпавшие из жизни шесть часов немного пугают. И в то же время, будоражат воображение: если остаться в том мире надолго, попадёшь в будущее? Возможно, это наш единственный шанс на путешествие во времени! А мы боимся им воспользоваться!

Мы разглядываем безмятежного охотника на рыбу – он как раз вытащил серого барахтающегося окунька – и переглядываемся между собой. Живое есть, значит Охта не отравлена. Можно попробовать переплыть.

“Ни в коем случае больше домой бездомных бродяг не таскай, – говорит лицо Машки. – И паёк нам этот не нужен. Худеть будем.”

И я с ней согласна. А вот Григорий против:

“Отлично! Первый есть. Я почти у перехода. Унесло меня далековато. Прослежу, чтобы Кракен адаптировался и вернулся в свою привычную среду обитания.”

Когда единорог разговаривает со мной, подвеска на груди разогревается, ещё немного и опалит кожу. Но ожогов пока не оставалось. Ещё очень сильно болит лоб в том месте, где мог бы расти рог. Если у меня такая ломка, то боюсь представить общение подруги с её драконом.

“Нам надо поднапрячься и всех–всех собрать!”

Мне не очень интересно, но в порядке исключения интересуюсь:

– А как много выползло?

Рыбак соизволяет повернуться в нашу сторону, а Машка подносит палец к губам. Ну да, разговаривать с сущностями запрещено.

“Две трети всего населения Изнанки”

– Опа. *Опа. Умеешь ты совратить на мат.

Две пары глаз выпячиваются на меня. А это я себе. И не смотрите так. Удивилась чутка. С кем не бывает? А по количеству это сколько примерно? Каково население призрачной стороны? Что делать серенькие любят, когда гастролируют по нашему миру? Мне бы с единорогом поплотнее пообщаться. Но он, скотина, на связь выходит только эфир позасорять, а на вопросы почти не отвечает.

“Без живых Изнанка тускнеет, умирает. Жизнь – это мы. Ты сама видела во что превращается наша сторона. Мы должны это исправить, – тут же оправдывается конь в моем мозгу. – Меня назначили главным по собиранию душ.”

– Чего так?

Машка уже в открытую шипит на мои оговорки. А рыбак демонстративно выпускает свой улов в реку. Пожимаю плечами. Может, я любитель поговорить сама с собой. Никто ж не докажет, что у меня в воображении единорог гарцует!

“Ну, я их выпустил”.

“Сам выпустил – сам лови!” – кричу себе же в голову. Но единорог не слышит или попросту игнорирует. И начинает описывать, какой прекрасной станет его земля после возвращения всех блудных душ.

Эх, будь ты осязаем, задушила бы! Серьёзно задумываюсь сгонять на Изнанку попинать это копытное. Заодно проверить, как там наш Капитан? Не съели ли его великаны или гоблины? Кто ещё там водится, на этой серой земле?

Волнение растёт с каждым часом, потраченным вхолостую на камышистом берегу Охты. Но ни я, ни Машка не смеем пересечь мост.

У рыбака под плащом отчётливо топорщится дуло автомата. А Григорий говорит обо всем, кроме происходящего за гранью.

Я верю в Капитана. У него за спиной послужной список длинною в “Войну и Мир” и несколько горячих точек. Правда, кадеты мы у него первые. И Евгений Филиппович говорит, что с нами управиться сложнее, чем с термоядерной реакцией.

А на Изнанке всего лишь другой мир, вряд ли что-то сможет остановить его, если он идёт к цели.

Вернётся назад он уже без Кракена. И без тела.

А мы не станем ни о чём спрашивать.

10. Внеплановые пайки

В комнате горит свет. Одинокая лампочка, та самая которая «Ильича», с трудом освещает пространство. Её сил не хватает, хотя я купила самую яркую, что нашла в магазине. Свет ложится на тахту, приютившуюся в одном углу комнаты, низкий столик, компьютер у балкона и плед вместо стула возле него, на древний шкаф во всю стену из запасов советской бабушки, в нём дверь открывается на себя и отсутствуют ручки и половина стёкол. Мы перевозили этот сервант с таким геморроем, что следующая моя мебель будет исключительно мягкой, а ещё лучше надувной. Зуйко поклялся повесить меня на одной из створок шкафа. А Каримова не успокоили даже три бутылки пива. В тёмном углу комнаты прячутся пакеты с обувью и стопками книг. Пол закрыт прибитым к нему баннером с рекламой Nokia.

Я валяюсь, развалившись в кресле и свесив ноги через подлокотник. У меня трояк по высокоточным системам наведения, их расчёту и проектированию в реальной среде. Это маленький праздник.

Пересдачу совместили с консультацией психолога. Поэтому могу сказать точно: я не сошла с ума. Всё происходящее в рамках допустимого. Доктор Дальневосточная даже похвалила меня за отсутствие истерики и адекватный подход к общению с тем, с чем общаться запрещено правилами.

Какими стараниями Капитан выбил для меня пересдачу на следующий же день – думать страшно. И теперь я должна ему, как минимум, одну почку. Вторую почку готова отдать за планёрку, обещанную начальством. Так что, лишившись заочно лишних органов, сегодня позволяю себе валять дурака.