Пятнадцать

Анна Ремез Пятнадцать

Посвящается Нонне Колотовой

…О, там обиды велики,

победы хрупки,
но утешают пустяки:
косынки, юбки.
Там каждый взгляд, что бросил он,
и вздох невнятный
с подругами обговорен
тысячекратно…

Марина Бородицкая

До школы еще целых две с половиной недели! Восемнадцать дней свободы и безделья. Жаль, что каникулы уже почти закончились, а ничего выдающегося так и не произошло. Врал, должно быть, гороскоп, который перед отъездом на свою чудесную дачу прочитала Полине лучшая подруга Наташка. Гороскоп обещал лето, насыщенное событиями, и важную встречу, способную «изменить всю вашу дальнейшую жизнь». Укладывая чемодан, Полина говорила себе: «В гороскопы верят только наивные и недалекие люди». Но здравому смыслу вопреки, в голове таилась мысль о том, что обещанная встреча, конечно же, осталась на сладкое, и Полине будет, чем похвастаться Наташке первого сентября. Хотя Наташку все равно не переплюнешь, с её-то металлистами.

Полина ещё вчера составила список вещей, которые нельзя забыть, и теперь с удовольствием ставила в нём крестики. После самой важной вещи — дневника — в списке значилось Наташкино письмо. Его было категорически запрещено читать до того, как тронется поезд, о чем предупреждали надписи на конверте — «very important» и «ни в коем случае не читать до поезда!!!». Полине, конечно, ужасно не терпелось узнать, что в письме. Оно должно было содержать отчет о дне рождении Андроида. Полина даже посмотрела послание на свет, надеясь хоть что-нибудь разглядеть. Но, увы, Наташка, как обычно, сунула в конверт сложенный в многослойную гармошку лист миллиметровки (на даче был неиссякаемый запас розовой миллиметровки, служившей для разных целей, от заворачивания бутербродов до разжигания костра). Полина вздохнула и сунула письмо в рюкзак. Подумать только, она теперь целых две недели не сможет связаться с Наташкой. А за это время такое может произойти! Например, встреча судьбоносная.

На радио началась песня из фильма «Цвет ночи». Полина прибавила звук, схватила авторучку с деревянной кошачьей головой — микрофон — и вскочила на стул. Лишь в таком положении можно было отразиться в зеркале во весь рост. За сборами она совсем забыла про новую стрижку. Никто еще не видел, как Полина подстриглась, коротко-коротко, под мальчика. И сделала то, о чем мечтала почти полгода — осветлила несколько прядок на макушке. Полина радовалась своей прическе, и вместе с ней радовались тысячи её фанатов, они были в восторге от нового имиджа Полины, которая, пела, протягивая к ним руки: «Бат ю хайд бихайнд зе кала ов зе наАААйт!»

В тот самый миг, когда в зале был готов разразиться шквал аплодисментов, открылась дверь. В комнату заглянула бабушка и возопила:

— Полечка! Что ты с собой сделала?

Ладони фанатов застыли в сантиметре друг от друга. Полина не успела превратить микрофон в ручку и поэтому ответила прямо в него:

— По-моему, мне идет.

— А мать тебе разрешила? Когда ты успела?

— Сегодня. В Казахстане жарища, так что эта стрижка — оптимальный вариант. А маме я сделаю сюрприз, — Полина слезла со стула.

— Кондратий ее хватит от такого сюрприза. Теперь захочешь косы, будешь сто лет растить.

— Бабуля, какие косы? Я косы с третьего класса не ношу!

— Что ты споришь? Упрямая, как осел. Спросила бы умных людей, прежде чем стричься.

— Умные люди бы сказали, что надо заплетать на голове «баранку».

— Иди руки мой, — буркнула бабушка и ушла.

Полина скорчила зеркалу рожу. Настроение было испорчено. Волосы, как говорится, не уши, отрастут. Конечно, ждать придется долго. Но она же никуда не торопится. К тому же через месяц они будут длиннее. А может, зря постриглась? Ну вот, вечно бабушка всё портит!

За ужином Полина угрюмо молчала, демонстративно смотрела в окно и даже отказалась от беляшей. Правда, тут же раскаялась (бабушка вчера до поздней ночи на кухне возилась) и все-таки съела один, сочный и ароматный. Бабушка время от времени на нее поглядывала, качала головой и хмурилась. И даже пробормотала что-то насчет палаты ума. Полина быстро поела и убежала собираться дальше. Но перспектива поездки с бабушкой вдруг показалась не такой радужной, как утром. Лучше всего, конечно, путешествовать с мамой. Но театр, где мама работает помрежем (в детстве Полина была уверена, что помреж помогает резать, и недоумевала, как можно заниматься этим целый день) укатил на гастроли — и увидятся они только в конце месяца. Если бабушка не выдаст, до тех пор мама останется в неведении относительно утраченной шевелюры.