Пятнадцать ножевых. Том 3

Зато в моем рационе появилась регулярная горячая еда. Разнообразная. Никогда, кстати, не думал, что традиционные рецепты еврейской кухни типа яичницы-болтуньи или макарон с сосисками так близки к тем, что я привык готовить сам. А знаменитый змеиный суп из рыбных консервов на картофельно-вермишельном бульоне и вовсе является обязательным блюдом во всех мишленовских ресторанах.

Впрочем, кухонному аспекту жизни я всегда уделял мало внимания. Очень спокойно к этому относился. Есть что-то вкусное — хорошо, сейчас съедим. Нет — обойдемся тем, что имеется в наличии. Так что ругани из-за магазинных пельмешек на ужин от меня вряд ли дождешься. Кстати, бывал я в этих ваших мишленовских ресторанах. Как по мне — ничего выдающегося, еда как еда. Официанты разве что более услужливые, так в любой турецкой харчевне они такие за жалких десять долларов чаевых.

Если честно, мне даже страшно в какой-то момент стало. Мы с Аней не ругались. Вообще. Смешные пикировки, подколки были. Но ни разу не возникло противоречий в таких глобальных вопросах как пользование туалетом и ванной, заваривание чая и направление рулона туалетной бумаги. Эта женщина очень быстро вошла в мою жизнь и сделала так, чтобы я не смог без нее обходиться. А вдруг это часть знаменитого всемирного еврейского заговора? Она точно хочет меня поработить!

Естественно, мама Дина Борисовна в нашу жизнь попыталась проникнуть и даже укорениться. Все эти чуть ли не ежедневные визиты под предлогом привезти что-то нужное и «просто мимо проходила». Нет, последнее обстоятельство вообще сомнений не вызывало. Какой путь ни выбери с Добрынинской до Беляево, улица 1905 года по любому на середине дороги окажется. И дело не в том, что она пыталась влезть в нашу жизнь, боже упаси. Крайне деликатная женщина, слова плохого сказать не могу. Но терпеть чужое присутствие бывает очень тяжело.

И я поехал к папе. В ФИАН, на работу. Созвонились заранее, договорились, никакого снега на голову. Встретились, пошли медленным шагом под деревьями вдоль ограды. Под ногами приятного шуршали опавшие листья, осень входила в свои права. Но деликатно, без холодного дождя в морду лица.

— Ну, что случилось? Поругались?

— Да ну, перестаньте. С этим, Александр Иосифович, я бы разобрался. Тут дело намного серьезнее.

— Деньги нужны? Сколько?

— Еще хуже. Ваша жена.

— Дина? Она тут каким боком? — удивился Азимов.

— Вы знаете, сколько раз в неделю она к нам приезжает?

— Два? Три? — он замолчал. — Неужели больше? Непорядок, конечно. У нас тут на работе запарка, приходится задерживаться...

— Только я вас прошу!

— Ой, Андрей, не учите меня жить, — сказал он с местечковым акцентом. — Лучше помогите материально.

Мы посмеялись.

— Я свою жену хорошо знаю. Тревожный человек. Ладно, приму меры. Может в отпуск скататься? Бархатный сезон, Крым...

Эх, нам бы тоже отдохнуть, да кто с учебы отпустит...

Я отъехал совсем недалеко от ФИАН, когда увидел грузчиков, печально выставляющих у входа в продуктовый коробки с марокканскими апельсинами. Это я удачно зашел, надо срочно купить домой немного. И очередь скопиться не успела, до воплей «Больше одной штуки в руки не давать» еще далеко.

В ожидании открывания тары и начала торговли заморским товаром я вдруг вспомнил, что нахожусь рядом с челюстно-лицевым госпиталем. На машине — вообще пара минут. Завезу Костику, узнаю, как он там лечится. А если вдруг выздоровел и уехал, так я знаком с человеком, который их уничтожит без боязни аллергии в очень короткий промежуток времени.

* * *

Давненько я не ходил в суд. Почти каждый скоропомощник рано или поздно там очутится. Большей частью, правда, в качестве свидетеля. Гораздо реже — эксперта. А уж быть одной из сторон процесса совсем не хочется. Хотя никто не застрахован.

Если суд ерундовый, повестку могут прислать по почте. А мне вот сначала позвонил кто-то из прокуратуры, потом прислали главного специалиста по доставке повесток, я расписался в каком-то журнале, и только после этого я получил на руки отпечатанный на дрянной бумаге бланк, оторванный от корешка.

На занятия в этот день можно было и не ходить, дежурства на скорой у меня не было, так что предупреждать пришлось только Аню.

— В суд пойду завтра с утра.

— Ого. Что ты там забыл? — удивилась она. Вот оно, незамутненное сознание будущего литературоведа.

— Жена на развод подала, требует раздела жилплощади.

Надо было видеть лицо подруги.

— Шутишь??

— Какие уж тут шутки? — я показал издалека повестку. Со всеми печатями, все как положено.

В глазах Ани появились слезы.

— Прости дурака! — я обнял девушку, вдохнул запах волос. — Это по делу трупа в Пехорке. Скоропомощные дела.

Азимова ударила меня по груди раз, потом второй. Я стоически терпел. Сам виноват, переборщил. Аня никогда за словом в карман не лезла, остро шутила... А тут внезапно приняла все всерьез.

— Как я тебя только терплю?!

— Чаю?

Совместное чаепитие успокоило Аню, включилось женское любопытство.

— Так что там с судом?

— Свидетелем вызвали. Мы как-то труп обслуживали, еще на той работе, вот нашли убийц, правосудие торжествует.