«Пятнадцать радостей брака» и другие сочинения французских авторов XIV-XV веков

Но мало ему этого горя, так, нате вам, еще и другая напасть: начинается война и каждому надобно укрыться в городе или замке. Наш же бедолага не может уехать, покинув жену; хуже того: иногда попадает он в плен к коварному неприятелю, где с ним обращаются прежестоко, и бьют, и заставляют уплатить непомерный выкуп; приходится взять свою долю семейных денег и, дабы избежать тягот плена, укрыться в каком-нибудь замке. Но тогда вынужден он по ночам, тайком, посещать свой дом, пробираясь на ощупь по темному лесу, сквозь кусты и колючки, а потом через изгороди да заборы, отчего приходит весь измученный да разбитый; ему хочется повидать семью, но толку от этого мало: дама бушует вовсю, сваливая на него все вины, словно это он не хочет помирить королей Франции и Англии; она кричит ему, что не станет более жить здесь. И приходится бедолаге нашему сажать жену с детьми на повозку и второпях везти в замок либо в город, и одному только Богу известно, сколько трудов стоит ему тут усадить семью, а там ссадить, тут собрать скарб, а там разобрать, да еще и найти им приют в крепости; такое и описать-то никому не под силу. Но можете сами судить, каково тяжко ему приходится, как он изможден и измучен ссорами да раздорами, ибо дама сполна вымещает на нем все то худо, что терпит не по его вине, а от ветра и дождя. Теперь приходится злосчастному хлопотать да бегать взад-вперед не только по ночам, но и днем, пешком либо верхами, — смотря по его состоянию, — раздобывая пропитание и все прочее для своего семейства. Короче сказать, не будет отныне покоя ни бедному его телу, ни душе, ждут беднягу одни лишь муки да терзания, ибо ни для чего иного он и не создан. А бывает так, что не стерпит он сварливой брани своей жены; уж до того станет ему невмоготу, что он решится перечить ей словами или как-нибудь по-иному, но тогда мучения эти лишь удвоятся, ибо тут же будет побежден и наголову разбит и попадет в рабство еще горше прежнего, дай то сказать поздно бунтовать вздумал. А еще надобно вам сказать, что дети его дурно воспитаны и ничему не научены, ибо отец их и подойти-то к ним близко остерегался, ему только приказывали доставлять им все, чего они ни попросят; что бы они ни сотворили, все похвалы достойно: пусть даже выбьют отцу глаз, швыряясь для забавы камнями, и это будет хорошо. Но вот война, слава Богу, кончается: теперь надобно перевозить весь домашний скарб обратно в дом и вновь принимать прежнюю муку.

А мужа тем временем настигает старость, и теперь им помыкают еще пуще прежнего: хорошо еще если не выбросят его пинком из дому точно старого сокольничего, который ни на что путное не годен, Дама по своему усмотрению выдает дочерей замуж, иногда и неудачно, и вот дочери с их мужьями глумятся над бедным беспомощным стариком, который мается подагрою и прочими злыми немощами. Только и останется ему, что плакать над своими грехами, находясь в той сети, из коей выхода нет; он не осмелится даже ни мессу заказать, ни завещание составить, разве что поручит душу своей жене. Вот так в скорбях и печалях завершается жизнь бедняги; пребудет он в них до могилы и в горестях окончит свои дни.

Радость тринадцатая