Пятнадцать тысяч монет

Пленяют душу очи красотой.
Зовет прическа: «Полюбуйся мной».
Напоминают брови серп луны.
Лицо цветет, как персики весной.
Цветок одинокий
С видом ее не сравнится.
Струит аромат
Кожа нежнее нефрита.
Прекрасна, как лотос,
Нежная ножка.
Словно изогнутый лук
Туфель застежка.
Красного золота шпилька
Воткнута в узел волос.
Будто желая взглянуть за ограду,
Влезла красавица на абрикос:
Может, гуляет
Юноша там красивый?
Смотрит украдкой,
Ветку откинув сливы.

С этого дня Ли-музыкантша вколола в волосы шпильку.^{82} Как положено в таких случаях, невесте были поднесены подарки^{83} — жених послал к ней в дом письмо и дикого гуся. Наступил назначенный день, и учитель У женился на этой девушке. Супруги зажили очень дружно:

Если птицы луань и феникс
В дружбе живут,
Если селезень сизый и утка^{84}

Рядом плывут,
Если всегда они вместе,
И ночью, и днем, —
Значит и в будущей жизни
Быть им вдвоем!

Рассказывают, что однажды — а дело было в середине месяца — рано поутру, когда учитель У еще лежал в постели, к нему явились на поклон ученики.

— Мне придется встать первому и выйти к ним, — сказал учитель жене.

На кухне он столкнулся со служанкой Цзинь-эр. Но в каком она была виде: волосы взъерошены, глаза вылезли из орбит, шея в крови! Учитель громко вскрикнул и, потеряв сознание, упал на пол. Тут подошла жена и стала приводить его в чувство. Вместе с Цзинь-эр, которая все время оставалась на кухне, она помогла ему встать.

— Ты что-нибудь увидел? — принялась она его расспрашивать.

Но учитель был человек благоразумный и заботился о том, чтобы в семье все было в порядке, — разве он мог признаться, что видел привидение? К тому же он и сам допускал, что это ему померещилось. Вот почему он сказал совсем не то, что было:

— Я вышел неодетым, женушка, меня прохватило холодным воздухом, я неожиданно почувствовал слабость и упал.

Цзинь-эр быстро подала на стол, чтобы учитель мог подкрепить свои силы. Он поел, и тем дело кончилось. Но только в душу его вкралось сомнение.

Не будем занимать вас пустыми разговорами. Настал праздник Цинмин.^{85} Уроков не было. Учитель У переоделся и пошел погулять, предупредив жену. Он направился к горе Ваньсунлин, к храму Цзинцысы любоваться видами. Когда он уже собирался идти обратно, он вдруг увидел, что какой-то мужчина ему усиленно кланяется. Учитель ответил на приветствие. Оказалось, что это хозяин винной лавки, находившейся напротив храма.

— У меня в лавке сидит один господин, — обратился он к учителю У. — Он просил меня позвать вас.

Войдя вместе с хозяином в лавку, учитель встретил там судью окружного управления Вана, которого звали господин чиновник Ван Седьмой.

— Я увидел вас на улице, учитель, — сказал господин Ван Седьмой, когда они поздоровались, — но счел неудобным кричать вам и попросил хозяина лавки пригласить вас сюда.

— А что вы, господин, намерены теперь делать? — полюбопытствовал учитель.

«Учитель У совсем недавно женился и уже оставляет жену дома одну. Дай-ка я его развлеку», — подумал про себя господин Ван Седьмой, а вслух сказал:

— Я хотел бы пойти с вами, учитель, на кладбище. На днях ко мне приходил могильщик и рассказал, что персиковые деревья уже в цвету и грушевое вино готово. Пойдемте туда и выпьем несколько чашек!

— Хорошо, — согласился учитель.

Они вышли вдвоем из лавки и направились к дамбе Сугунти.^{86} Всюду было множество людей, наслаждавшихся весенней природой, совсем как в стихах:

Нынче здесь, словно в столице.
Целые толпы людей!
Сколько нарядных колясок,
Выхоленных лошадей.
День все светлее, светлее,
Дует чуть-чуть ветерок.
Каждая птичка щебечет,
Каждый раскрылся цветок.
Флейты и барабана
Слышится громкий зов —
Ждут не дождутся подмостки
Танцовщиков и певцов.
Смех раздается веселый,
Не молкнет кругом разговор,
Павильоны, цветные беседки
Привлекают невольно взор.
Пляшет конь под всадником юным,
Золотые звенят стремена.
В красном платье, подняв занавеску,
Смотрит девушка из окна.