Пятнадцать жизней Гарри Огаста

– Боже упаси, конечно же, нет! – со смехом воскликнул он. – Я просто бездельник, не более того. Но я восхищаюсь такими парнями, как вы, журналистами, которые ездят по всему свету и везде наводят порядок.

Мой взгляд снова упал на мясистое вспотевшее горло Винсента Ранкиса.

– Увы, я подобными вещами не занимаюсь, мистер Рэнсом. Для меня моя работа – просто кусок хлеба.

– Вот уж неправда. Ваши материалы очень интересны. Они говорят о том, что вы обладаете острым умом.

Я вспомнил, как Винсент Ранкис сидел на краю кровати, на которой лежал я, и смотрел на меня, в то время как кровь разносила по моему телу крысиный яд.

Я вспомнил, как он повернулся и направился к двери пыточной, а палач начал вырывать мне ногти на ногах. Он даже не обернулся, услышав мой крик.

Затем в моей памяти всплыл момент, когда мы с ним плыли в лодке вниз по реке Кэм. И еще я вспомнил, каким возбужденно-восторженным он бывал накануне очередного эксперимента. Мы можем раздвинуть границы познания, Гарри. Мы можем найти ответы на все вопросы. Мы можем взглянуть на окружающий мир глазами Бога.

Он приказал прикончить меня – и мне пустили в голову пулю, пронзившую мой мозг. Я знал, что никогда не смогу этого забыть.

Винсент между тем внимательно вглядывался в мое лицо. За любезной улыбкой он прятал стремление по малейшим мимическим реакциям угадать, узнал ли я его, уловить в моем взгляде хотя бы тень гнева, хотя бы намек на то, что я тот же самый Гарри Огаст, что и прежде, и что я знаю, кто он на самом деле.

Улыбнувшись, я повернулся к хозяйке дома, чувствуя, что больше не в силах удерживать на лице приветливо-равнодушную маску.

– У вас отличный вкус, мэм, – и в том, что касается друзей, и в том, что касается ваших предпочтений как читательницы, – сказал я. – Однако я все же полагаю, что меня пригласили сюда не для того, чтобы обсуждать со мной достоинства моих материалов?

У миссис Эвелины Синтии-Райт, да благослови ее Господь, в самом деле имелся план вечеринки, и в этот кризисный момент, когда я почувствовал, что вот-вот потеряю контроль и выдам себя с головой, этот план меня выручил.

– Мистер Огаст, вы настоящий журналист! – воскликнула хозяйка. – Вы никогда не забываете о деле. Знаете, среди приглашенных есть несколько человек, с которыми я очень хотела бы вас познакомить… – Она взяла меня под руку и повела в самую гущу гостей. Ни один из нас – ни я, ни Винсент – не обернулся.

Глава 71

Я нашел его.

Я его нашел.

Нашел.

И, самое главное – при этом не выдал себя.

Я отыскал его.

Наконец-то.

Теперь пришло время действовать. Нужно было все сделать максимально рационально и хладнокровно.

Я слушал, как друзья миссис Синтии-Райт горячо говорят об угрозе ядерной войны и опасности идеологического противостояния, чувствуя, что Винсент находится где-то за спиной, всего в нескольких шагах от меня. Однако я не обернулся ни разу. В то же время нельзя было допустить, чтобы у него создалось впечатление, будто я сознательно избегаю контакта с ним. Поэтому, уходя, я тепло улыбнулся ему и еще раз поблагодарил за высокую оценку моих статей, а также поинтересовался, является ли он постоянным подписчиком моего журнала. Оказалось, что да.

Прощаясь, я не стал пожимать ему руку и, идя к стоянке, не обернулся, чтобы посмотреть, стоит ли он на пороге дома, глядя мне вслед.

Итак, я нашел его. Вернувшись в отель, я поднялся на второй этаж, вошел в свой номер, в котором из-за влажности стоял запах гниющего дерева, и сел на кровать. Меня вдруг начало трясти от пережитого стресса. Я смог успокоиться лишь через четверть часа. Однако даже после этого руки мои еще долго продолжали подрагивать, и, чистя зубы перед сном, я испачкал подбородок зубной пастой.

По идее я должен был немедленно связаться с членами клуба «Хронос» и попросить прислать людей, чтобы схватить Винсента и без всяких церемоний и предисловий, не тратя время на попытки выяснить дату и место его рождения, подвергнуть процедуре Забвения. Но он был мнемоником, а я по собственному опыту знал, что стирание памяти в данном случае не даст желаемого результата. Таким способом Винсента было не остановить.

Теперь, когда я нашел его, мне следовало затаиться и ждать. Я знал: если он захочет меня разыскать, он без труда это сделает.