Пятнадцатый этаж

По дороге на работу Марина и Антон обсуждали машину. Личный автомобиль доктора Полякова, который остался в Москве и тоскливо торчит там в гараже, а он так необходим здесь. Но за машиной надо ехать. А времени свободного нет — ни на поездку, ни на перегон машины в этот город.

Антон доказывал, что просто необходимо взять пару дней отгулов и смотаться в Москву. Марина не хотела отпускать его одного, а ехать с ним не могла. Как маму оставить?

Пришлось Антону согласиться с доводами Марины. А как иначе? Не ссориться же из-за этого. Легче без машины обойтись. И почему сразу на ней не приехал? Так нет, решил, что потом. А «потом» уже на полгода затянулось.

И вроде бы всё нормально, но Марина надулась. Так что, как только попали в отделение, она прошмыгнула в ординаторскую, а Антон отправился к себе в кабинет.

И понеслось. Сначала две плановые операции. Потом старшая сестра принесла заявки на медикаменты, Антон решил их проверить, потому что только что пытался назначить антибиотик, которого не было в списке, а за это явно не погладят.

Хотел на обед сходить вместе с Мариной, но старшая не уходила, одна заявка сменяла другую. И всё необходимо перепроверить и пересчитать.

Антон злился, он терпеть не мог вот эту хозяйственную часть своей работы. Но деньги любят счёт. И их приходиться считать. Особенно бюджет отделения.

Сдуру спросил про сына старшей, и её понесло. О своих чадах мамаши могут говорить безостановочно.

Антон совершенно не знал, как остановить словесный поток, вроде бы и сам спросил, теперь прерывать неудобно, и раздражало всё это. Спросил из вежливости, мальчишки давненько в отделении не наблюдалось.

А теперь Марина уйдёт на обед одна. И обидится. Последнюю неделю всё время обижается. Вот как переболела ангиной, так жутко капризной стала. А ещё хуже, если с Колей уйдёт.

Прекрасно понимал, что к Коле ревнует зря, но ревновал. И Колю просто ненавидел. Но уволить его не за что, врач он хороший, так что и этого терпеть придётся.

Внутреннее раздражение и напряжение нарастало.

Но всё как рукой сняло, когда в кабинет постучала, а затем вошла Марина.

— Антон Сергеевич, вы не могли бы мне помочь с пациенткой?

— Диагноз?

— Нет, с диагнозом всё ясно, у неё механическая желтуха, калькулёзный холецистит. Интоксикация. Она от госпитализации и операции отказывается. А я ничего сделать не могу, она не слышит моих доводов. Поговорите с ней, а? Решите вопрос.

— Хорошо, пойдёмте решать.

Он выпроводил старшую сестру, подписав все бумаги. И вместе с Мариной направился в приёмный покой.

Только на месте, увидев женщину, он смог оценить масштабы проблемы.

Дело оказалось не в желтухе, и не в тяжёлом состоянии человека всего пятидесяти трёх лет. Проблема была в мужчине, молодом мужчине, которого больная держала за руку, а он сидел на стуле и раскачивался взад-вперёд. Твердил одно и то же: «Мама, не умирай, пойдём домой, мама!».

Антон с Мариной подошли к женщине.

— Вот, я заведующего привела, пусть он вас убеждает. Если вы меня не слышите. — Марина изображала возмущение.

— Я слышу вас, Марина Викторовна, и заведующего вашего услышу, но вы же видите, Семён хочет домой. Один он не сможет, он как дитё малое. Только ростом большой, а так… —

из глаз пациентки катились слёзы, и Антон понимал, что и у него они слишком близко.

— Может быть, у вас есть кто-то, кто за Семёном присмотрит? — Антон пытался казаться спокойным. Посмотрел имя-отчество пациентки в сигнальном листке. — Нина Дмитриевна, Семёну нужна мама, так что давайте сделаем всё, чтобы она у него была. Так что там у вас с родственниками и друзьями? Я им сейчас позвоню, и вопрос будет решён.

— Нет у нас никого. Мужу бывшему умственно отсталый сын был не нужен. Это же позор, да надежды несбывшиеся. Он ушёл. Не знаю куда, просто ушёл. А друзья… Друзья есть на пирах в дни праздников. А когда боль изо дня в день, они тоже уходят. Так и остались мы вдвоём. Я и мой мальчик. Но вы не думайте, Сёмочка хороший, он тихий, может быть, вы и ему койку организуете? И мы вместе лежать будем. Вы же можете? Вы сами понимаете и говорите, что Сёмочке нужна мама. Так страшно оставлять его. Он ведь никому не нужен, совсем никому, кроме меня. Понимаете, доктор?

Антон понимал. Только земля из-под ног уходила. Но расслабляться он не мог. И принять решение должен был только он.

— Нина Дмитриевна, вы даёте согласие на операцию?

— Да, если…

— У вас прописка не городская, это очень хорошо. Сейчас я устрою вашего сына на время, а как выпишитесь, так его и заберёте. Я позвоню и договорюсь.

Он достал телефон из кармана и набрал вызов.

— Виктор Петрович, здравствуйте, дорогой! Поляков беспокоит. Тут у меня проблемка образовалась и ваша помощь требуется. Нет, с Мариной всё в порядке. Это по работе. Парень есть, Семён, по вашему профилю. Его бы на обследование положить и курс адаптации. Мать подпишет согласие, заявление и всё, что угодно. Очень вас прошу. Сколько у вас есть времени? Да в том-то и дело, Виктор Петрович, что времени у нас нет. Хорошо, договорились, вы сейчас будете, мы дождёмся.

— Ну что, доктор?