Пятнадцатый этаж

Периодически приходил отец, приносил лекарства, заходил в комнату матери и слушал её бред о нём самом, всегда о нём. Как будто ничего другого в её жизни не было, и даже могло создаться впечатление, что она любила в своей жизни только его. Но если вслушаться и расшифровать, то это было совсем не так. Она его звала и в то же время выговаривала обиды, претензии, и просто смеялась над ним.

Марина его принимала, поила чаем, но никогда не говорила с ним о прошлом. И он молчал, просто ждал.

Тётя Валя же нашла кучу мужских дел, которые годами не делались, и оставляла мужчинам задания. Она так же занималась домом и готовкой, и следила за Татьяной. Антон и Виктор все её задания всегда выполняли. Так в кладовке починили проводку для лампочки, и с фонариком туда ходить больше не приходилось. Перестали капать краны и подтекать бочок унитаза. Антон прибил крючки для полотенец в ванне и кухне. И вообще подумывал о ремонте квартиры. Вот если бы Татьяну положить в стационар на месяц, то ремонт бы осуществился.

Марина называла его идеи «прекрасными прожектами», и напоминала, что он у неё на квартире живёт. А потому ремонт — не его дело. Тот лишь с тётей Валей переглядывался и оба пожимали плечами.

Ссор между ними не было, но и все разговоры велись только о работе. Ничего личного.

А вот Коля страдал громко, выливая свою тоску-печаль друзьям и коллегам. Это как же так — его женщина бросила, променяла на бывшего мужа!

Слухи ходили по больнице, и многие жили этими слухами, дополняя и придумывая новые подробности.

Марина старалась не обращать на них внимания, хотя поведение Коли казалось обидным. Пока он был с ней, он не давал никаких надежд на совместное будущее, чем ей и нравился. А как только расстались, так превратился в обиженного мальчика, у которого любимую игрушку отобрали.

Всё сложнее оказалось с Антоном. Молодой, умный, талантливый и практически свободный мужчина, по мнению больничной общественности, никак не должен был оставаться один. Представительницы слабого пола это знали наверняка. Наличие в его жизни Марины в расчёт не брали. Он не женат. А она бывшая. Вот самый главный аргумент.

А дальше ему принялись таскать то пироги домашнего приготовления, то ещё что съестное, своими ручками приготовленное. А то вдруг с голоду умрёт или похудеет. А так и питаться нормально сможет, и оценить степень заботы и хозяйственности. Что Марина Викторовна вовсе не домовита, знали все, а что с неё взять — ведь яблоко от яблони недалеко падает. Мать её вообще готовить не умела. А такого мужчину, как Антон, холить и лелеять требуется.

На работе заведующий ко всем относился ровно, Марине особых знаков внимания не оказывал. Спрашивал с неё, как и с других, по всей строгости своей начальственной натуры. Вот докторицы-медсёстры и решили, что-то, что плохо лежит — подлежит приватизации.

Особенно зачастила в кабинет шефа старшая сестра отделения. Женщина разведённая, с ребёнком, которого часто приводила на работу, оставить дома было не с кем. Мальчишка спокойный, практически всё время сидел у неё в кабинете. Марина, глядя на него, своё детство вспоминала. Тоже вот так же в кабинете у матери время проводила, или в сестринской.

Антон мальчонку заприметил, пару раз в кафе сводил для разнообразия, мороженым угостил. Скучно в отделении пацану. А мать иначе расценила, и взялась за дело. Что ни день — она в обед в кабинет к шефу идёт и несёт то блинчики, то оладушки, то котлетки.

Марина заметила. Неприятно ей такое внимание. Да, она не жена, но живут-то вместе. То есть в одной квартире. А главное, чувства никуда не делись. И как возникли шесть лет назад к тогда совсем молодому хирургу, так и пребывают в душе. Хотя, конечно, она понимает, что не пара ему. Что ничего, вот ничегошеньки дать ему она не может.

Но и терпеть такое покушение на её Антона со стороны посторонней женщины тоже вынести не в силах.

В один прекрасный день Марина решилась уже расставить все точки над «Ё». Минут пять стояла у поста, перебирая истории болезней. Нашла то, что искала, и направилась в кабинет заведующего. Постучала для приличия и сразу вошла. Антон пил чай со старшей.

— Антон Сергеевич, можно? Я по поводу Зинина.

Он просто расплылся в улыбке, а старшая насупилась.

— Заходи, Мариша. Сейчас чайку налью.

— Да мы в ординаторской уже пили.

— А со мной?

Марина подвинула стул и села. Старшая неприязненно сверлила её глазами, а Марина нахваливала её фаршированные блинчики и обещала Антону приготовить такие же.

— Мариш, а это идея, и чай всем коллективом в ординаторской пить будем, идёт?

— Вот, а то от коллектива отрываешься. Нехорошо, товарищ заведующий.

Старшая распрощалась, ещё раз смерила Марину недобрым взглядом и ушла.

— Так что с твоим пациентом, Мариша?

— Ничего, повод зайти.

— Интересная мысль. Ты можешь заходить всегда, по поводу и без. Зачем же ты его придумывала?

— Ну, вдруг вы тут с ней…

— Это сейчас была ревность?

— Да. Это была ревность. Антон, я не знаю, как тебе объяснить. Погоди, ну не обнимай меня, дай сказать. Антон, пожалуйста.

— Говори. — Он отпустил её из своих объятий.