Пятничная я. Умереть, чтобы жить (СИ)

Поверх разочарования и обиды тут же навалилась боль. Ныли местами сине-фиолетовые ноги. Тянул живот и ломила спина. Болезненно дергали свежесрощенная левая рука и ребра, которые, по всей видимости, целыми после копыт саримов тоже остались далеко не все…

А еще впервые с того момента, как Янис-Эль оказалась в этом проклятом мире, остро захотелось напиться. Вдрызг, до поросячьего визга, а лучше до полной отключки. Вопрос: «С кем?» даже не возник. Янис-Эль оделась, натянув на себя последние целые штаны и рубашку, и отправилась в казармы. Ну да. А с кем еще пить, кроме как с солдатней, чтобы реальный толк был?

Но добраться до цели ей не дали. В украшенном по-прежнему перекошенным портретом дора Халльрода холле вокруг кучи какого-то шмотья, в котором Янис-Эль с трудом, но узнала свои городские покупки, сидели Альф, Лута и два щенка кадехо. Точнее, сидела только Лута, любовно прижимая к себе куклу, Альф же с гиканьем носился вокруг, а за ним бегали его четвероногие подельники.

Все трое одинаково обрадовались появлению Янис-Эль и кинулись ей в ноги, едва не завалив.

— Янис-Эль! — вопил Альф, перекрикивая нетерпеливые подвывания щенков, суетившихся под ногами. — Янис-Эль! Это ты нам все это купила? На Новый год? Ты такая добрая мачеха!

— Вам. На Новый год, — мрачно подтвердила «добрая мачеха» и присела на рулон ткани — ноги по-прежнему держали плохо.

— Спасибо, — с чувством сказала Лута, на четвереньках подобралась к Янис-Эль и поцеловала ее в щеку, крепко обхватив за шею. — Ты и правда такая добрая.

— Сама себе удивляюсь, — проворчала Янис-Эль.

— А это кому? Мне? — спросил Альф и уселся на горшок с цветочками.

Однако ночная ваза, каким-то чудом не разбившаяся в ходе всех этих приключений, была, скажем так, взрослой, а потому мелкий хулиган провалился в нее и, естественно, застрял.

— Не тебе, — по-прежнему ворчливо ответила Янис-Эль, с кряхтением извлекая Альфа из горшка. — Тебе — вот, — она ткнула пальцем в деревянного сарима, торчавшего из мотков тесьмы и сбитых отрезов ткани.

— Ну-у, — протянул Альф, а после стрельнул глазами в Янис-Эль. — А давай меняться. Тебе сарима, а мне вот его, — и мальчик обнял того щенка, который в этот момент оказался к нему ближе.

Маленький кадехо тут же клацнул зубами, но, на удивление, не укусил, а только пугнул, заставив Альфа разжать руки. Странное дело, но щенки, похоже, действительно относились к представителям рода Несланд не так, как к остальным людям. Или не совсем людям… Янис-Эль критически осмотрела розовое ушко Альфа, чтобы убедиться в том, что и у него оно все еще хранило намек на примесь эльфийской крови. Еще менее явный, чем у Эйсона, но, похоже, неистребимый. Сколько поколений Несландов сменилось с тех пор, как их родоначальник-эльф привел в дом человеческую женщину? Судя по фамильным портретам, немало, а кровь долгоживущих все еще оказывала себя в потомках…

Интересно, что сталось с тем самым эльфом-родоначальником?.. Если не напоролся на чей-то ловко подставленный клинок или не наелся яду, то ведь вполне может быть жив… Наверно…

Щенок убежал к своему брату, и они тут же затеяли буйную драку с погонями. Несколько обиженный Альф проводил его взглядом и вздохнул.

— Вредина.

— А мы всем этим дом наряжать будем? — спросила Лута и потянула из кучи длинную блескучую гирлянду.

— Обязательно, — вздохнув еще тяжелее, чем отвергнутый кадехо Альф, ответила Янис-Эль.

Радости добровольной алкогольной интоксикации организма отдалились в неизведанные дали.

* Канис, или Canis lupus familiaris — латинское наименование собак. Просто решила не выдумывать новое название местным животным, как и с маргаями.

** Толковый словарь Ушакова: ПОКОЙНЫЙ.

1. Не нарушающий покоя, тихий, кроткий, удобный, не беспокоящий. Покойный ребенок. Покойный нрав. «Покоен, прочен и легок на диво сложенный возок.» Некрасов.

2. только полн. формы. Умерший.

Глава 23

Неожиданно предложенный Лутой способ оказался еще более действенным, чем беспробудное пьянство в компании солдат. Через час дом кипел. Дети носились с гирляндами и украшениями. Щенки дрались из-за блестящих обрезков, с рычанием бегали по залу, вцепившись в один кусок и дергая его из стороны в сторону. Слуги, поднятые по тревоге, были вооружены вениками и тряпками.

Щенки и пугали, и одновременно привлекали их. Ожившая легенда рода Несланд все-таки оставалась именно легендой, да и то, насколько поняла Янис-Эль, страшной. А вполне живые черные кадехо, регулярно убивавшие людей, были как раз реальностью. Причем еще более пугающей, чем семейные сказания Несландов. Но щенки были маленькими, забавными, игривыми и, главное, вроде как беспрекословно слушались молодую эльфийку — новую жену господина, которая их в Несланд Эльц и привела. Правда, сама пресветлая дора снисходила до того, чтобы их унять, редко…