Пятничная я. Умереть, чтобы жить (СИ)

— Все это ничем не подтвержденная чушь! — воскликнул Шуппе. — Если бы произошло то, о чем талдычит этот… фьорнанг, — мэтр ткнул пальцем в застывшего с разинутым ртом Дитер-Сура, — я бы это определил сразу. Если юная фьорнэ повзрослела, взялась за ум и начала учиться, а не продолжила лодырничать, это теперь значит, что она — злая сущность из другого мира? Конечно, ее за это надо связать, как бешеного гаяла, и отдать палачам на перевоспитание! Пусть снова бросит учиться и начнет вертеть задницей, как было раньше! Вам именно этого надо?

— Кстати, почему фьор Моберг не вошел в приданое моей студентки? — Тарон негромко, но весомо вклинился в полные экспрессии вопли мэтра Шуппе, из кончиков пальцев которого от злости, кажется, даже искры сыпаться начали. — Кому он теперь отойдет? И кто будет распоря…

— Прошу прощения, — перебил Тарона солдат. — Об этом вы сможете побеседовать после нашего ухода. Совет магов вопросы наследования не интересуют.

— Мэтр, немедленно свяжитесь с дором Торефельтом и с пресветлым лиром, — велел Тарон. — А пока… — начальник академии шагнул к пойманной в магические сети Янис-Эль и выдернул из ножен на ее поясе некогда принадлежавший ему меч.

Ему попытались помешать, но Тарон одним резким движением с силой вогнал клинок в камень стены кабинета, а после усмехнулся.

— Ее оружие вам точно не достанется. Тоже… во избежание.

Главный из солдат выругался зло и кивнул тому из четверки, чьи руки все еще были свободны. Тот ухватил меч за рукоять, пытаясь его выдернуть, но тут же с проклятьями отскочил — его правая ладонь разве что не дымилась. Тарон усмехнулся еще неприятнее, а после показал всем свою покрасневшую руку.

— Теперь никто не сможет взять его, кроме фьорнэ Янис-Эль Несланд.

Главный из четверки солдат прикрыл глаза, явно усмиряя свой гнев, а после кивнул своим людям на дверь. Первыми потащили в коридор упиравшихся и скуливших кадехо. Следом в путь отправилась скрученная болью и отчаянием Янис-Эль. «Надо взять себя в руки, — повторяла она как мантру, — надо что-то придумать и предпринять. Надо…»

Какая-то серая тень метнулась прямо в ноги тому солдату, который волок за собой по ступенькам лестницы Черта. Солдат вскрикнул, оступился, выпустил магический поводок и с грохотом покатился вниз. Та же стремительная тень («Жиробас! — подумала Янис-Эль с восторгом. — Жиробасенька!») опять рванулась вперед, вспрыгнула Черту на спину и с воинственным ором кинулась на второго солдата — того, кто вел Ангелу. Тот заверещал, пытаясь отодрать атаковавшего его маргая от своего лица и, естественно, тоже выпустив поводок.

«Бегите! — опять решительно приказала Янис-Эль кадехо. — Воспользуйтесь геройством Жиробаса, бегите и спрячьтесь. Потом вернетесь сюда, и мэтр Шуппе поможет вам избавиться от этой дряни, что на вас нацепили. А после найдете меня».

Щенки дружно взвыли, сунулись было к солдату, который удерживал Янис-Эль, но дорогу им перегородил тот, что обжег себе руку, а снизу уже карабкался по ступенькам, матерясь и припадая на правую ногу, еще один.

«Бегите!» — еще более решительно приказала Янис-Эль, и щенки ее наконец-то послушались. Янис-Эль проследила за тем, как они с топотом промчались вниз по лестнице, снова сбив с ног того солдата, что уже один раз пересчитал ступеньки. И даже успела увидеть, как быстрая, несмотря на габариты, серая туша героического Жиробаса догнала их и, вспрыгнув на спину Черту, унеслась прочь по гулким коридорам вместе, а вернее, верхом на кадехо.

— Кто это? — взревел старший из солдат. — Кто это был, вашу мать? Что за, пропади оно пропадом, зверинец? Поймать эту тварь и убить! А кадехо вернуть.

— Эта тварь, — меланхолично пояснил сзади дор Тарон, — ручной маргай курсантки Джоанны Торефельт — любимой супруги пресветлого дора Окинуса Торефельта. Так что… не рекомендовал бы, господа.

— Срань драконья! — опять рыкнул солдат, поразмыслил секунду, а после дернул Янис-Эль за поводок и потащил ее за собой вниз по ступенькам. — За этими тварями вернемся после того, как доставим основную пленницу по назначению.

— Мы будем вас ждать, — все так же меланхолично откликнулся дор Тарон.

Дальнейший путь для Янис-Эль прошел в полной тьме. На пороге корпуса ей на голову накинули плотный плащ и спеленали, словно похищенную невесту. Проклятый магический поводок жестоко смял уши — настолько, что Янис-Эль перестала их чувствовать. Дорога перекинутой вниз головой через спину сарима хорошего самочувствия и настроения ей тоже не прибавила. Но она по-прежнему ничего не могла изменить — магический поводок делал тело непослушным и безвольным. В пути они пробыли три полных дня, и все это время Янис-Эль не кормили и не поили. Она для себя объясняла это одним — солдаты боялись снимать с нее магическую «упряжь», чтобы она, не дай бог, не выкинула какой-нибудь фортель. В итоге довезли ее полумертвой. Провести трое суток не жравши капитан Иртеньева могла. Опыт такой был. И не раз. А вот без воды… Еще хорошо, что вокруг по-прежнему царствовала зима. Летом, по жаре, она могла бы до места назначения и не дожить.