Пятничная я. Умереть, чтобы жить (СИ)

— Драконовы боги, какая прелесть, — проговорил Эйсон и, отодвинув не сильно довольного таким обращением Жиробаса, подобрался вплотную к корзине. — Янис-Эль, я всегда знал, что ты счастливица, но чтобы до такой степени!

— Да? — переспросила Янис-Эль и нервно прикусила ноготь на большом пальце. — Ты точно знаешь, что это и есть везение?

— Дурочка, — ласково сказал Эйсон и осторожно коснулся головки одного из детей — нежной и покрытой редким пушком. — Тебя отдали замуж за тхлен, вполне возможно для того, чтобы фьор Моберг на тебе и закончился, чтобы твоя наследственная линия не получила своего продолжения. Возможно, и Титуса Рууз-Рог планировал убить. И тут вдруг, после того, как Титус обезумел, а ты…, а у нас ничего не изменилось в том смысле, что я никогда не смогу дать тебе детей, драконовы боги преподносят тебе такой дар!

— Драконовы боги? — скептически переспросила Янис-Эль.

Эйсон кивнул, улыбаясь, просунул руку глубже и пошарил в складках застилавшей дно корзины ворсистой ткани. — Смотри. Видишь?

— Игрушечная фигурка Ультен-Кир-Шуи, — Янис-Эль пожала плечами и, тоже встав на четвереньки, наклонилась над корзиной, содержимое которой ее по-прежнему и манило, и одновременно пугало до дрожи. — И что? Новый год же…

— Возьми ее в руки.

Янис-Эль взяла и вдруг ойкнула, увидев, как маленький, вроде бы керамический дракончик неожиданно расправил крылья, взмыл с ее ладони, а после исчез прямо над корзинкой, осыпав детей яркими звездочками, которые мгновенно истаяли, коснувшись их нежной кожи и при этом словно бы втянувшись в нее. Янис-Эль смотрела на это действо, затаив дыхание. Было в нем что-то прекрасное, таинственное и очень романтичное. В духе волшебных сказок про фей.

— И что это значит? — спросила она и тоже осторожно коснулась лобика того эльфенка, который улыбался во сне.

— Ты сама сказала — Новый год, — Эйсон засмеялся, потрепав растерянную и совершенно обалдевшую Янис-Эль по волосам. — Древние сказания говорят, что мудрый дракон Ультен-Кир-Шуи в течение всего года подслушивает самые заветные, невысказанные, а иногда даже и не додуманные до конца желания людей, эльфов и нагов — всех, кто живет в этом мире. И если они кажутся ему достойными и добрыми, он просто выполняет их.

— Но я… — Янис-Эль начала и замолчала.

Что она собралась говорить? Что никогда ничего подобного не хотела? Что ей не надо? Что мудрый дракон ошибся? И кому она собралась врать? От чего отказываться? Нет, она хоть и была идиоткой, но все же не до такой степени! А потому она улыбнулась, переводя взгляд со спящих детей на замершего над ними Эйсона, с Жиробаса, так и сидевшего рядом с корзинкой с видом собственника, на двух кадехо, которые, положив свои громадные головы на края постели, внимательными глазами с узкими вертикальными зрачками следили за всем, улыбнулась и сказала так тихо, что, считай, про себя, и при этом обращаясь даже не к мудрому Ультен-Кир-Шуи, а ко всему миру, который приютил ее и стал для нее родным:

— Спасибо!