Пятничная я. Умереть, чтобы жить (СИ)

— Меня зовут пресветлый дор Несланд, — с достоинством произнес Эйсон на уверенном эльфийском и коротко склонил голову в сторону Магнуса, здороваясь. — Я — тот самый тхлен, за которого вышла замуж бывшая воспитанница фьорнанга Дитера-Сура, — Эйсон положил руку Янис-Эль на плечо и усмехнулся.

Магнус немного помолчал, а после все же решил быть вежливым.

— Позвольте представиться в свою очередь — я владетель фьора Эркин фьорн Магнус-Мос. Сосед фьорнанга Моберга, добрый друг фьорниса Рууз-Рога.

Дитер-Сур кашлянул в кулак с некоторым намеком, но он гостем воспринят не был.

— Такая утрата. Благороднейший, приятнейший во всех отношениях эльф был. Я глубоко убежден: все то, о чем теперь рассказывают в его отношении — это какая-то ошибка.

Эйсон, который уже знал, что именно фьорнис Рууз-Рог и был тем негодяем, который когда-то надругался над его матерью, дернулся вперед, ближе к Магнусу. Но Янис-Эль не пустила.

— Да, — подтвердила она в звенящей тишине. — Наверняка. Но я могу рассказать вам чистую правду. Он был дрянью и сдох, как дряни и положено. Говорю вам это со всей ответственностью, потому как я его и прикончила. Эйсон, садись. Я уверена, ты тоже голоден. Смотри, какой роскошный пирог.

Фьорн Магнус-Мос набычился, уставившись на Янис-Эль так, словно вместо нее с ним заговорил стул или супница на столе, а после перевел взгляд на Эйсона.

— При всем моем уважении, пресветлый дор, — начал фьорн Магнус-Мос, все больше наливаясь гневом, — ваша жена дурно воспитана, и вы должны доходчиво объяснить ей…

Янис-Эль уже приготовилась вступить в словесную перепалку с этим мерзким типом, защищая уже даже не себя, а Эйсона, который наверняка не сможет… И не успела. Пальцы супруга предупреждающе сжались у нее на плече.

— Должен? — с прекрасно прорисованным ироничным высокомерием переспросил Эйсон, и Янис-Эль тут же прикрыла рот, наглядно увидев, что разница между быдловатым эльфом явно из числа нуворишей и представителем древней человеческой фамилии все-таки есть. Более того, она огромна и демонстрирует наглядно, что есть существа, которым даже почти что бесконечная жизнь не может дать благородство и ум.

Причем для этого оказалось достаточно одного слова, интонации, вскинутой брови и легкой презрительной усмешки, затаившейся в уголках рта пресветлого дора Несланда. «Получи, фашист, гранату от советского бойца!» — подумала Янис-Эль про себя и усмехнулась, следя за выражением лица гостя. Тот раздувал щеки, супил брови, дергал ушами, но… молчал. Янис-Эль показала ему под столом победительный фак и вернулась к еде. Все было действительно изумительно вкусно. Как-то не пафосно, а по-домашнему, сытно и точно так, как Янис-Эль любила. Даже посолено идеально.

— Вы даже по человеческим меркам еще слишком молоды, пресветлый дор, — наконец-то переварив «гранату», выдал фьорн Магнус, вернулся к своему стулу, утвердил на нем свой тощий зад и закончил. — И я с вершин своего опыта и прожитых лет считаю своим долгом обратить ваше внимание на то, что люди и эльфы, которые чтят традиции, просто обязаны держать своих жен или элклифов в строгости и воспитывать в почтении к своим мужьями или хозяевам. И если не действуют слова, то со старых времен никто еще не придумал способа лучше, чем порка.

Темная фигура за спиной фьора Магнуса-Мос заметно дрогнула, сжимаясь еще сильнее, и Янис-Эль взглянула на парня с состраданием. Взглянула… и замерла, изумленно приоткрыв рот.

— Кирл-Сон? Ты?

И курсант Кирл-Сон, тот, который изводил Янис-Эль своими приставаниями в Академии, всячески демонстрируя свое превосходство над эльфийкой, которой предстояло выйти замуж за тхлен, вдруг сорвался с места и, неуклюже прихрамывая, побежал прочь из зала.

— Ты куда, дрянь такая? — завопил Магнус, возмущенно выпучивая глаза, и Янис-Эль вновь скрутило от ненависти.

Бросив вилку и нож, она помчалась следом за Кирл-Соном, уже на выходе из столовой услышав за спиной топот, проклятие, звук падения какого-то тела и подчеркнуто вежливый голос Эйсона:

— Прошу прощения, фьорн. Я так неловок.

Главного врага своей студенческой жизни Янис-Эль обнаружила на подвижном, неустойчивом конце продуваемой всеми ветрами самой верхней ветви жилых уровней фьора Моберг. И только благодаря своему радару.

— Оставь меня в покое, — мрачно потребовал Кирл-Сон, увидев нарисовавшуюся перед ним Янис-Эль, и шмыгнул носом.

Но Янис-Эль его претензии на свободу страданий в гордом одиночестве презрела и, усевшись рядом, потребовала:

— Рассказывай.