Пятничная я. Умереть, чтобы жить (СИ)

Щеки и уши Титуса окрасились нежно-розовым.

— Зачем ты пришел так поздно, дядя?

— Я же сказал — проведать тебя, посмотреть, как ты устроилась…

— У меня все хорошо, спасибо. Теперь я могу уже спать? Очень хочется.

Дымно-зеленые, нечеловеческие глаза «дорогого дяди» плотоядно вспыхнули, и он склонился вперед, чтобы стать еще ближе.

— Я был бы не прочь скрасить тебе эту ночь, Янис-Эль. Раз уж твой супруг-тхлен не в состоянии выполнить свой мужской долг… — Титус пересел из кресла на кровать и через одеяло погладил Янис-Эль по бедру. — Уверен, с твоим темпераментом тебе уже не хватает…

В дверь постучали. Титус подпрыгнул как ужаленный и мгновенно пересел обратно в кресло.

— Войдите! — с трудом сдерживая нервный смех, крикнула Янис-Эль.

Кто там, интересно, притащился? Кузнец? «Она ведь не одна придет, она с кузнецом придет…» Нет, они совершенно точно тут все с ума посходили!

Дверь открылась, и в нее торжественно ступил пресветлый дор Халльрод в новой, совершенно чистой сутане.

— Вы, я вижу, не одна, Янис-Эль…

Титус поднялся с кресла и отвесил легкий поклон.

— Решил поддержать племянницу в столь сложный для нее период, святой отец.

— Да, период действительно непростой…

— Как чувствует себя мой супруг, что с ним вообще приключилось? — вопрос этот Янис-Эль действительно интересовал, а потому прозвучал заинтересованно и искренне.

Титус покосился на нее с некоторым удивлением и даже восхищением, явно решив, что юная фьорнэ демонстрирует чудеса актерского мастерства.

— Спит. Все в порядке. Завтра и не вспомнит об этом приступе. Нервы. Он вообще человек крайне тонкой душевной организации… Мда… Собственно, я пришел не за этим. Сегодня обстоятельства сложились так, что вам, Янис-Эль, удалось избежать заслуженного наказания. Настаивать на его выполнении я не стану. Но это на первый раз. Более таких поступков я не потерплю. Вы — нижняя по статусу и должны целиком и полностью быть в подчинении у своего супруга…

«Который в полном подчинении у тебя, скотина, — мрачно подумала Янис-Эль. — Кстати, очень хотелось бы понять, чем ты его так держишь, что он словно собачка на поводке бегает».

— Завтра, я уверен, пресветлый дор Несланд уже будет достаточно здоров, чтобы скрепить узы вашего брака общей постелью. Хотелось бы думать, что новых проблем с вами, Янис-Эль, не возникнет, и вы выполните свой супружеский долг покорно, как и полагается супруге. Ваш сегодняшний поступок заставил меня сомневаться в том, что вы настроены благоразумно. Надеюсь, мне не придется звать солдат для того, чтобы мой зять мог вступить в свои супружеские права.

— Думаю, что это вообще не ваше дело. Что и как нам делать в кровати, мы разберемся сами. Без советчиков, заинтересованных зрителей и уж точно без солдат. Групповушка в присутствии зрителей в мои планы не входит.

Титус хмыкнул. Щеки Халльрода запылали — в точности так, как недавно у самого «дорогого дядюшки».

— Я вас предупредил, моя юная дора. До меня доходили слухи о вашем непозволительном поведении в военной Академии, где вы непонятно зачем учитесь. Вы позволяете себе показывать посторонним ноги и другие части тела… Даже сейчас ваши соски просвечивают через слишком тонкую ткань рубашки… А святой Вазилеос не зря учил, что соски — как женские, так и мужские — порочны и могут совратить с пути…

— Святой кто?! — Янис-Эль даже с подушек привстала, из-за чего одеяло сползло еще ниже, а незастегнутый ворот ночнушки, которая была сильно велика маленькой эльфийке, распахнулся еще шире.

Халльрод сглотнул, резко повернулся и двинулся на выход. Но на пороге все же нашел в себе силы остановиться и обратиться уже не к Янис-Эль, а к Титусу.

— Думаю, дорогой родственник, вам тоже стоит уйти. Время позднее, а репутация супруги моего зятя должна быть незапятнанной.

Титус вскинул голову, нервно дернув ушами.

— Вы что же, подозреваете меня?..

Янис-Эль все-таки захохотала. И хохотала до тех пор, пока тяжелая дверь за обоими спорщиками, которые рычали друг на друга и, похоже, были готовы вцепиться друг другу в глотки, не закрылась.

— Святой Вазилеос, твою мать! Святой, твою мать, Вазилеос!

Отсмеявшись, она показала в сторону двери оттопыренный средний палец, задула свечу и, улегшись поудобнее, закрыла глаза.

***

— Вот так! — с восторгом сказал черт и от переизбытка чувств чмокнул стоявшего рядом с ним ангела прямо в нимб.

— Уймись, — недовольно пробормотал ангел, стащил блескучее кольцо, протер его рукавом в том месте, где к нему приложились адские губы, и вновь пристроил на место.

— А Вазилеос…

— Уймись, сказал! Святой человек был. Постоянно — и днем, и ночью — носил тугой кожаный лифчик, чтобы видом своих обнаженных сосков не подвергать окружающих соблазну.

— А кожаные трусы?

Янис-Эль слушала с интересом. Тем более что в кои-то веки эти двое на нее не обращали никакого внимания, будучи полностью поглощены собой и вопросами теологии. Черт дразнился и хихикал. Ангел краснел и отталкивал от себя его загребущие лапки.

— А ты носишь те, что я тебе подарил? Ну покажи, ангел мой.

— Мы не можем…