Пятница 13-ое

Крик оргазма у нее явно не получался. Чак перехватил инициативу и заверещал не своим голосом. Его крик был похож на брачную песню бизона, которые заселяли необъятные просторы Америки.

Но тут погас свет. Чили встрепенулась.

— Ну и идиот же ты! Видишь, от твоего крика даже свет пропал!

— Пробки повылетали! — довольный, сказал Чак.

— Ну тогда бери фонарь и иди в подвал, проверь электрощиток.

— А с чем я пойду? — возмутился Чак, — все электрические фонари растащили эти сексуальные маньяки, которые теперь кричат в кустах и спальнях.

— Ладно, я присмотрела тут одну вещь, — Чили пошарила руками по подоконнику и, нащупав холодное стекло керосиновой лампы, подала ее Чаку. — Достань свою знаменитую зажигалку.

Чак ни минуты не раздумывая щелкнул затвором газовой зажигалки, и голубой огонек перебросился на фитиль лампы.

— Ну так-то лучше, — сказал Чак, — так даже очень романтично. Можно теперь спускаться в преисподнюю. А ты оставайся здесь, смотри, чтобы не сгорели вконец наши земляные орешки. Потому что в этом доме больше жрать нечего!

По гулкой металлической лестнице Чак спустился в подвал.

— Мне нечего бояться, — уговаривал он себя, — это просто темнота, и нет разницы: день это или ночь! В подвале всегда так темно.

Со стен мерно капала вода, под ногами у Чака хлюпала лужа. Он приподнял вверх лампу и осветил обширный подвал. Все помещение полнилось редкими гулкими звуками. То срывалась с потолка и падала в лужу одинокая капля, то потрескивали рассохшиеся балки перекрытий, то звонко отдавалась водопроводная труба. Чак прижался поближе к стене и, освещая пространство перед собой лампой, крался вдоль надежного бетона.

Вдруг его плечо уткнулось во что-то мягкое.

Чак отпрянул и вскрикнул.

Прямо на него, выхваченные из темноты огнем лампы, смотрели два громадных глаза, скалились страшные зубы. Чак на какое-то время онемел от ужаса, но потом облегченно вздохнул. На стене, прикрепленная к большой резной панели, висела голова бизона, поблескивая стеклянными глазами.

Чак похлопал голову по черному носу.

— Ну, друг, не надо меня так пугать. Ты уже свое отвоевал!

Следующая встреча оказалась более приятной.

Свет лампы выхватил из темноты повешенную на стену литаграфию, вырезанную из старого журнала. На ней обнаженная белокурая красотка зажимала между ног большое красное сердце.

— Ну и картинки здесь держит отец нашей Риты… — нравоучительно сказал Чак. — Даже я таких не держу.

Он еще выше поднял лампу и стал искать глазами электрощиток, который оказался в самом конце подвала. Ржавая жестяная коробка, из которой торчали неприкрытые изоляцией контакты. Чак скептически осмотрел приспособление, опасаясь как бы не попасть рукой на оголенный контакт.

Но вдруг Чак замер.

За его спиной явственно что-то плюхнулось в лужу. Он затаился. Только лампа нервно поворачивалась в его руке, освещая влажную стену подвала.

Чили продолжала на кухне поджаривать орешки, мешая их длинной деревянной палочкой. За дверями послышались шаркающие шаги. Кто-то тяжело привалился к двери.

— Чак, ты уже вернулся? — изумленно спросила Чили. — Почему ты не сделал свет?!

Но из-за дверей ей никто не ответил. Тогда Чили зажгла от конфорки огарок свечи и подошла к двери.

— Чак, почему ты не отвечаешь?!

Она рванула дверь на себя. Прямо перед ней, стоя на коленях, корчился в судорогах Шелли. Его голова была запрокинута далеко назад. На шее зияла огромная кровоточащая рана.

— Да иди ты, идиот, со своими дурными шуточками! — зло бросила Чили. — Лучше иди, помоги Чаку наладить свет.

Шелли тянул к ней руки и что-то хрипел, закатывая глаза.

— Я же сказала тебе: хватит! Прекрати!

Чили принялась переворачивать и мешать орешки.

Шелли тяжело осел на пол, его воздетая и протянутая в мольбе рука опустилась. Глаза закатились и замерли, остановившись на невидимой точке. Из глубокой рваной раны густым липким ручьем полилась кровь. Последний вздох замер на его окровавленных губах. Что-то глубоко в нем булькнуло, и Шелли испустил дух.

— Хватит дурачиться! — сказала Чили. — Всем и так насмерть надоели твои идиотские забавы.

Она мерно поворачивала уже подсоленные орешки.

Никого не заметив, Чак вернулся к электрощитку, но его внимание вновь отвлекло непонятное хлюпанье воды. Он оглянулся, высоко поднял свой фонарь и начал шарить его лучом по обширному влажному подвалу. Желтый луч выхватил силуэт человека в пластиковой маске хоккейного вратаря.

Чак замер.

— Шелли, Шелли, — тихо, как бы извиняясь произнес Чак, — хорош дурачиться, надоело это все до чертиков!

Но тот, кого он назвал Шелли, сделал к нему шаг, схватил за горло и сильно бросил на электрический щиток. Рука Чака попала в контакты. Его начало трясти.

На кухне вспыхнул и погас свет.

— Неужели он никак не может эти пробки сделать! Вроде такой сообразительный. — Проговорила Чили.

Свет то вспыхивал, то вновь гас.

— Шелли, хорош дурачиться, иди помоги Чаку.

Чили приблизилась к Шелли и прикоснулась к его плечу. Тело Шелли с грохотом упало на гулкий деревянный пол.

— Да хорош тебе!