Читаем Пятница (СИ) полностью

- Я не заслужил такого обращения, - замираю напротив, произношу слова, низко опустив голову, но нет сил смотреть ему в глаза, знаю, что увижу там насмешку. - У меня никого не было кроме тебя, глупо с твоей стороны делать такие выводы…


- С моей стороны было глупо считать, что ты чем-то выделяешься среди других, - цепляет пальцем мой подбородок, все же смотрю ему в глаза, удивлен, но он говорит серьезно и в зелени его глаз нет ничего кроме этой серьезности и какой-то усталости, смешанной с обреченностью. – Ты такой же, в тебе не в меру наглости, смешанной с эгоизмом, фанатичная любовь к себе и слишком раздутое самомнение. Я не знаю, в какие игры ты играл, Саша, но я не намерен был бегать за тобой вечность. Я не сопливый юнец, меня не привлекает забава вечной охоты за своей пассией. Я готов был дать тебе все. Ты же мне четко показал, что мое внимание не достойно твоей царственной личности. Я понял, ты свободен.


С каждым словом я все больше убеждался в том, что он прав. Все так и было. Я стремился к свободе. Я ее получил, только не знаю, что мне с ней делать. Если бы он только знал, как многое в данный момент я готов отдать за то, чтобы вновь оказаться в кольце его крепких рук. Каждое слово Стаса наковальней падало на крохотную песчинку надежды, превращая ее в пыль, расщепляя на молекулы. Он больше не злился, не унижал, просто объяснил то, что он чувствует. Кто повинен в том, что так хочется утопиться в парковом пруду теперь? Мы так и стоим друг на против друга, его палец продолжает удерживать мой подбородок, приходиться часто сглатывать, чтобы ком в горле исчез и позволил вновь вдохнуть полную грудь воздуха. Не замечаю, как пара шустрых капель скатывается с уголков глаз. Зато это замечает Стас. Отпускает и проводит большими пальцами обеих рук, стирая прозрачную влагу.


- Забудь и живи той жизнью, о которой мечтал. Время лечит многое. Скоро забудешь…


Зачем он говорит эту чушь?! Зачем пытается утешить? Зачем делать красивую мину при плохой игре?! Господи, да отпусти ты меня! Выкручиваюсь из его рук и делаю пару шагов назад, от его близости, хочется броситься к нему на грудь, повиснуть на шее и молить не бросать.


- Я не вхожу в одну реку дважды. Считай это жизненным принципом…


Боги, он решил меня добить! Зачем мне его объяснения?! Я все понял!


- И прости за вчерашнее. Я не имел права так себя вести и так отзываться о тебе. Возможно, ты, и правда, этого не заслуживаешь…


- Угу, - киваю, пусть считает, что простил, хотя, вряд ли бы припомнил ему это.


Руки трясутся, первая сигарета падает на грязную дорожку, вторая во рту. Воюю с зажигалкой, но она не поддается, то ли поднялся слишком сильный ветер, который не дает маленькому огоньку вспыхнуть и лизнуть кончик сигареты. Щелчок и Стас подносит свою зажигалку. Она соответствует его имиджу. Не гаснет на ветру, горит голубым пламенем, стильная, окутанная кожей и с металлическими узорами по корпусу. Такая, какую должен иметь человек его круга. Где моему «Крикету» тягаться с этим произведением искусства?


- Есть шанс на дружбу с тобой? – голос тоже дрожит.


Трясет всего, но уже от злости на свое поведение. Веду себя, как брошенная баба, всеми руками и ногами цепляющаяся за причину быть рядом с объектом своих грез.


- А в ней есть смысл? – усмехается, а я вновь падаю на асфальт с огромной высоты.


- Аня, - хрипло выдаю я причину.


- Хм…


Это все, что я услышал в ответ. Черных обошел меня справа и вновь вышел на главную аллею. Смотрел в след до тех пор, пока его прямая фигура в черном пальто не скрылась с глаз. Кажется, мне откровенно дали понять, что под тем, что между нами было, проведена большая толстая черта. Накатывает приступ хохота. Видимо, так мой организм реагирует на полные провалы. Прохожие смотрят с подозрением, но никто не подходит близко. Просмеявшись, понял, что мои мысли, наконец, оставили голову в покое. Там только звенящая пустота, такая бывает после того, как хорошенько проревешься, когда все горести уходят вместе со слезами.


Не стал искать парочку с Егором по парку, решил дождаться возле выхода. Ждать пришлось не долго. Они показались, менее чем через полчаса. Аня пылала от злости, Стас выглядел виноватым, только маленький Егорка безмятежно спал в своей люльке. Легко сделать выводы из-за кого произошел разлад, и по какой причине.


- Ань…, - шаг на встречу к девушке.


- Пошли оба на хер! – шипит она, отпихивает меня в сторону и проходит мимо, не сбавляя шага.


Стас даже не посмотрел на меня, покорно следуя за девушкой. Н-да, прогулка не удалась.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»

Работа над пьесой и спектаклем «Список благодеяний» Ю. Олеши и Вс. Мейерхольда пришлась на годы «великого перелома» (1929–1931). В книге рассказана история замысла Олеши и многочисленные цензурные приключения вещи, в результате которых смысл пьесы существенно изменился. Важнейшую часть книги составляют обнаруженные в архиве Олеши черновые варианты и ранняя редакция «Списка» (первоначально «Исповедь»), а также уникальные материалы архива Мейерхольда, дающие возможность оценить новаторство его режиссерской технологии. Публикуются также стенограммы общественных диспутов вокруг «Списка благодеяний», накал которых сравним со спорами в связи с «Днями Турбиных» М. А. Булгакова во МХАТе. Совместная работа двух замечательных художников позволяет автору коснуться ряда центральных мировоззренческих вопросов российской интеллигенции на рубеже эпох.

Виолетта Владимировна Гудкова

Драматургия / Критика / Научная литература / Стихи и поэзия / Документальное