Пятно

— Киллеры на попутках или на маршрутках уехали, машина сгорела. Стволы есть, но номера спилены. В общем, всё — до кучи, объединено в одно производство.

— Ничего, найдём. — Заверил Цветков. — Вот Лёшку женим и найдём.

— Василь Васильич! — Подскакивая, обидчиво взревел Порогов…

— Шучу, — прячась за Мухина, детским голосом пропищал Цветков. — Спасай, командир… Ой, ой…

На громкий смех и возню на балконе появилась Юлия, за ней Вовка.

— Эй, эй, Цветков, Мухин, отпустите немедленно Лёшу, — шутливо замахиваясь на них полотенцем, воскликнула она. — Что вы в самом деле, детский сад.

— Ага, детский сад. Такой сердитый, как лев. Вдвоём не удержишь… Ещё и Вовка. Вовка, сынок, это не я нападаю, это на меня…

30

Баринова, плотно завёрнутого в одеяло, с мешком на голове, скотчем на губах, в багажнике, вывезли далеко в лес. Армейский опыт майора Басова позволил не только всё рассчитать, но и блестяще выполнить операцию по похищению депутата, запутывание следов, и прочее. Отвлекая, одна машина ушла в сторону трёх вокзалов, другая на юг, по кольцевой, в сторону аэропорта Домодедово. Третья, главная машина, обычная легковая машина «хёндае», с коробкой «такси» на крыше, с пассажирами, ушла на север, без остановок прошла все гибедедешные посты, свернула на ленинградку… На высокой скорости, через сто пятьдесят — сто семьдесят километров, такси свернуло на узкую просёлочную грунтовую дорогу, затем ещё через двадцать два километра, минуя дачные поселения, машина углубилась в лесную чащу и остановилась. Пассажиры вышли из машины, прислушались. По отмашке старшего, майора Басова, трое молодых людей в камуфляжах, с трудом вытащили из багажника свёрнутый тяжёлый мешок, поставили на попа. Достали и тяжёлую сумку. Быстро вынули из неё оружие, короткоствольные автоматы Калашникова с глушителями. Машина, пятясь, поехала в обратную сторону. Её проводили взглядами. Развернувшись, машина скрылась за деревьями. Придерживая мешок, трое молодых людей достали из него едва держащегося на ногах депутата. Не снимая с головы плотную ткань мешка, тычками в бока, заставили идти своими ногами. Повизгивая от боли, больше пока от страха, Баринов, вжимая голову в плечи, повиновался. Ведущим шёл боец, хорошо видимо знавший лес и боевое охранение. Он и показал остальным, где нужно перешагнуть невидимую внешне тонкую сигнальную леску, перетащили и Баринова. Ведущий три раза ухнув филином, подал кому-то знак. Прислушался. Все подождали. Вскоре раздался не очень далёкий ответный стук дятла: тук-тук-тук-тук. Через паузу ещё так же. Майор Басов, он был вторым, понимающе кивнул головой. Процессия двинулась дальше. Шли гуськом, один за другим. Пленник — спотыкаясь — третьим, за ним ещё двое. Километров восемь шли. Устали. Обливались потом. Все, кроме Баринова, старались идти след в след. Пробрались наконец в глухое место своего охотхозяйства, но с дальней, боковой стороны от второй своей базы, секретной. Здесь, в одном из таких обустроенных мест для тренировки снайперов, в землянке, они остановились, выдохнули.

Жарко. Душно. Все вспотели. Задерживая дыхание, некоторое время вслушивались в тишину… Вокруг было тихо, как может быть тихо в глухом лесу. Только стрёкот, яркое чириканье, да шум ветвей вверху… Где-то там, высоко над деревьями, в поднебесье, светило полуденное жаркое солнце.

Глухомань.

Ищи-свищи, не найдёшь. Ни с земли, ни с вертолёта. По землянке пройдёшь, и не подумаешь.

Внутри землянка не очень большая, скорее маленькая, но обустроенная. С нарами, маленьким столом, керосиновой лампой над ним, железной малюсенькой буржуйкой, железным ящиком для продуктов и боеприпасов, двумя пластиковыми банками с водой, сейчас полупустыми, остальные «удобства» были видимо далеко в стороне, в лесу. Пленника, с трудом втащили в узкий дверной проём землянки, практически в темноте, словно мешок, бросили на топчан. Пленник глухо взвизгнул. Не обращая внимание на вскрикивания, Басов зажёг фитиль керосиновой лампы, водрузил стекло, наладил огонёк, сел на ящик. Двое бойцов, с оружием, присели на корточках у выхода из землянки. Третий замаскировался где-то с внешней её стороны. Когда глаза привыкли к свету керосиновой лампы, с головы пленника сняли мешок. Баринов взвыл. Но одними глазами, отчаянно ими вращал. Рот его был перекрыт кляпом и скотчем. Он дёргал головой, телом, мычал… На него не обращали внимания, как и нет его… уже. Где-то через час, когда он затих, его развязали, оторвали скотч, выдернули кляп… Баринов молчал, испуганно вращал глазами…