Пятновыводитель для репутации

Особняки в итальянском стиле знаменовали второй период расцвета Садового квартала. Характерной же чертой первого было возрождение античного стиля. Мезон-Рошель, расположенный на Сент-Чарлз-авеню, со своими сегментарными арками, восьмиугольными эркерами и двойными витыми консолями являл один из самых совершенных образчиков итальянского стиля в архитектуре.

Мезон-Рошель возвели в семидесятых годах девятнадцатого столетия, и хотя Шарлотта не была знакома с его последними владельцами, мультимиллионерами Марджи и Кларенсом Рошель, от других своих клиентов она много слышала об их благотворительной деятельности в сфере образования.

После смерти Кларенса Марджи в его честь превратила пугающе гигантский старинный особняк в дом престарелых, где собралось поистине избранное общество: почти все здешние жители — ушедшие на покой преподаватели и профессора.

Остановив фургон на обочине перед Мезон-Рошель, Шарлотта взглянула на вмонтированные в панель часы и прикинула, что до поездки в детский сад у нее в запасе еще около двух с половиной или даже трех часов: целая куча времени для того, чтобы разузнать у доктора Эммы Клер МакГи все, что необходимо.

«Профессор Мак», любовно именуемая так бесчисленными выпускниками Тьюлана, посещавшими ее курс английского для первокурсников, доктор МакГи ушла на покой. А год спустя — продала свой дом и поселилась в Мезон-Рошель, где и провела последние десять лет.

Именно своей любимой профессорше Мак Шарлотта была обязана возможностью зарабатывать на жизнь. И с тех пор, как та вышла на пенсию, старалась навещать ее по крайней мере раз в два месяца.

Однако на этот раз Шарлотта не была у своей подруги уже довольно давно, и теперь ее нещадно мучила совесть — особенно когда она думала, какая причина вынудила ее наконец приехать.

На веранду вела длинная лестница с площадкой посередине. Там Шарлотта на мгновение остановилась — оглядеться и насладиться окружающей красотой.

Участок вокруг огромного старого дома тщательно ухожен и изобилует множеством роскошных цветов, разнообразных тропических растений и деревьев нескольких разновидностей. О двух виргинских дубах говорили, что они ровесники дома. В воздухе плотной пеленой висел сладкий запах роз, гардений и магнолий. Шарлотте не раз приходило в голову, что, сумей кто-нибудь разлить эту волшебную смесь ароматов по флаконам, он заработал бы целое состояние. Глубоко вздохнув от удовольствия, она пошла дальше.

На веранде Шарлотта снова остановилась, но, обернувшись, чтобы еще раз насладиться видом сада, вдруг ухмыльнулась и закатила глаза. На огромном дубу, ветви которого пологом нависали над Сент-Чарлз-авеню, болталось несколько ниток пурпурных и зеленых бус, зацепившихся за один из сучьев. Однако зрелище это ни капли ее не удивило: каждый год после Марди-Гра такие бусы еще несколько недель свисают повсюду с проводов и ветвей, особенно на Сент-Чарлз-авеню, одной из традиционных трасс всех городских парадов. Те члены крузов[3], которые ехали на высоченных платформах и бросали бусы в толпу по обочинам дороги, порой проявляли излишнее рвение. Но, даже несмотря на это, замечая каждый раз яркие останки буйного празднества, Шарлотта невольно улыбалась.

— Только в Новом Орлеане возможно такое! — пробормотала она, отрываясь от созерцания дуба и направляясь к парадной двери.

Первый этаж дома был разделен на комнаты, рассчитанные на одного жильца и предназначенные для тех обитателей приюта, которые уже не в силах заботиться о себе. На втором этаже, помимо заново отстроенной общей комнаты, располагались небольшие апартаменты для тех, кто сохранил еще достаточно сил и нуждался лишь в том, чтобы кто-нибудь заглядывал пару раз в день. Миссис Марджи Рошель проживала в бывшем каретном сарае позади главного дома, заново обустроенном и превращенном в ее личное обиталище.

Шарлотта вошла в просторный холл с мраморным полом и расписалась в книге посещений, лежащей на конторке неподалеку от двери. С первого этажа на второй вела просторная, изумительной красоты винтовая лестница в глубине холла, которая уходила в высокий потолок. Все вместе составляло поистине чудо архитектурного мастерства. Ничего прекраснее Шарлотте не доводилось видеть ни в одном из домов, где она когда-либо работала.

Единственная уступка современной моде в старинном холле — застекленный лифт, установленный справа от лестницы. На нем добирались в свои комнаты престарелые жильцы.

Женщина лет тридцати, сидящая за конторкой, тепло улыбнулась Шарлотте:

— Могу я вам помочь?

Окинув ее взглядом — такая ухоженная и, похоже, образованная! — Шарлотта предположила, что перед ней одна из участниц «Юношеской лиги», которые на добровольных началах часто и неустанно помогают дому престарелых, жертвуя ему и свои деньги, и время.

Шарлотта кивнула, улыбнувшись в ответ:

— Меня зовут Шарлотта Лярю. Полагаю, доктор МакГи ожидает меня.

— О, конечно, мисс Лярю! Я уже выписала вам гостевой пропуск. — Она протянула Шарлотте небольшую карточку. — Доктор МакГи попросила передать, чтобы вы сразу поднимались к ней.