Пятое Евангелие

После небольшой паузы он вновь обратился к своей спутнице: – Я хотел бы задать вам еще один вопрос. Насколько я понимаю, Талес занимает здесь довольно высокое положение, верно? Я этого не знал. По крайней мере, он об этом не обмолвился ни словом.

– Ах да! – ответила Хелена, и при этом в ее интонации явно угадывалось некоторое удивление. – В нашем микрокосмосе Талес является водой, которая движет всем.

– Как это понимать?

– Пятеро сидящих во главе стола образуют пентаграмму, которая хранит наш орден, – Хелена пальцем нарисовала на столе воображаемую пятиконечную звезду. – Эта звезда является символом всемогущества и духовного совершенства. Как бы вы ее ни повернули, она остается той же формы. Во главе стоит Орфей, затем Талес, третий Анаксимен, а Гераклит и Анаксимандр представляют собой две оставшихся вершины звезды. Вот почему мы, говоря о них, употребляем слово «пентаграмма», иногда – «сенат». Итак, Орфею подчиняются все четыре стихии: Талес символизирует воду, а также отвечает за все, что связано с научными исследованиями, религией и церковью. Анаксимен представляет воздух, в его сферу влияния входят искусство и история. Гераклит, воплощающий огонь, является гением философии и психологии, а также моим руководителем. Анаксимандр же, считающий своей стихией землю, отвечает за все, что связано с техникой и планированием деятельности. Вместе они представляют собой вселенную. Однако не только они отвечают за свою область знания. У каждого есть четыре адлата[21], которые занимаются исследованиями в определенной сфере и говорят на разных языках.

Подали основное блюдо – великолепное кушанье из риса с баклажанами и изюмом, к нему – сухое красное вино. Гутманн, имевший все основания полагать, что будет подчиняться Талесу, возможно, даже станет его адлатом, задал вопрос.

– Каким образом формируется пентаграмма? Я имею в виду, по какому принципу составляется сенат? Другими словами: почему вы являетесь адлатом Гераклита, а не наоборот?

Внезапно на серьезном лице Хелены появилась улыбка.

– Члены пентаграммы, – ответила она спокойно, – избираются всеми нами. Любой из нас может продемонстрировать свои познания и мудрость. Если адлат будет признан нашим обществом более достойным, чем соответствующий член сена та, то они меняются местами.

– Насколько часто это происходит?

– Не очень часто, но иногда так бывает. Последний раз так случилось с Талесом. Шесть лет он был адлатом, а затем сделал достойное восхищения открытие. Но один из адлатов Талеса, когда тот стал членом пентаграммы, попытался убедить всех, что это было его открытие, из-за чего разгорелся ожесточенный спор. Все мы стояли перед нелегким выбором. Если бы один занял более высокое положение, то это значило бы, что второй стал его подчиненным, поскольку два человека одновременно не могут представлять стихию воды. Поэтому было принято решение потребовать у обоих предоставить подтверждение своих гипотез. Орфей выделил огромную сумму на научные исследования, но уже довольно скоро стало понятно, что оба поторопились с выводами. Талес до сих пор не предоставил доказательств, а его соперник не вернулся из путешествия во Францию, где надеялся найти решение. Но, судя по тому, что из Берлина Талес приехал вместе с вами, можно сделать вывод, что он близок к цели. Или он уже знает решение?

Гутманн сделал жест, который должен был означать, что о подобных вещах говорить пока что слишком рано. Но в душе он уже начал сомневаться в том, что сделал правильный выбор, решив отправиться в Лейбетру… Похоже, он попал из огня да и полымя. Но он тут же прогнал от себя эту мысль и заметил:

– Честно говоря, я до сих пор не знаю, о чем идет речь. Талес Говорил лишь намеками, утверждая, что ищет эксперта, специализирующегося на коптских папирусах. Он спросил у меня, готов ли я работать на него и его организацию.

– Организацию? – перебила его Хелена. – Талес действительно сказал «организация»?

– Допустим, он выражался другими словами, но как бы там ми было, его предложение меня заинтересовало. Буду с вами честен: в моей жизни как раз был период кризиса, предстоял развод, в результате которого я должен был потерять большую часть имущества, а моя научная деятельность заключалась в основном не в исследованиях, а в административной работе. И тут подвернулась возможность все изменить, которая показалась мне довольно заманчивой.

Хелена понимающе кивнула:

– У большинства из нас похожая судьба.

– И у вас тоже? – спросил Гутманн с удивлением.