Пятое колесо в телеге

Славно-то как пошло – дрых без задних ног аж до обеда. Укатали Сивку крутые горки. А как проснулся, цапнул кусок колбасы и сразу на автобус – за город.

В стройотряд пора студенту!

Опять же зачем лишний раз маму раздражать… собой?

Боюсь даже предположить, что на этот раз было бы не так в моем лике. Порванная куртка, к примеру. Которую «недели еще не проносил, не бережешь одежду, не тобою купленную, цены вещам не знаешь, сам не зарабатываешь, на шее сидишь, и благодарности от тебя не дождешься».

Короче… я тоже очень люблю свою маму! И берегу. А если пораньше выехать в лагерь, любить и беречь получится на порядок эффективнее.

К тому же есть еще одно незаконченное дело.

– Можно, Виктор Анатольевич?

– Кто там? Караваев? Валяй, заходи.

Комсорг опять бока давит на заправленной коечке. Ну, хобби у человека такое, что поделаешь? Такое ощущение, что все выходные провалялся как тюлень!

Только я точно знаю, что, к сожалению… не все.

Я плюхнулся в кресло, сложил ладони «домиком» и стал сверлить глазами нашего комсомольского лидера.

– Что? – не выдержал он. – Что ты уставился?

Я помолчал. Сам начнет? Вряд ли…

– У вас пятно на щеке. Не там. Справа. Ага. Чуть выше.

– Здесь?

– Ага… Не. Лучше с водой. Всухую только больше размажете. Что с нее взять?.. Сажа ведь.

Виктор Анатольевич перестал тереть лицо и замер, глядя на меня:

– Ты… это, наврал, что ли? Нет там никакого пятна, да? Точно. Утром же умывался!

Я не стал отвечать. Продолжал его рассматривать.

Может, вновь ошибаюсь? Как когда-то с Дьябло.

Скажем, если сейчас комсорг возмутится, психанет да наорет на меня по поводу дурацкого розыгрыша, я не обижусь. Приму как должное. Потому что такая реакция была бы вполне естественна. Мол, чего этот рядовой студент позволяет себе? Вперся тут, понимаешь, шутки глупые шутит в то время, когда начальник почивать изволят! Ох, полетят сейчас клочки по закоулочкам…

Не полетели.

Что ж… так я и думал.

Потянулся к столу и цапнул лежащий там блокнот. Стал демонстративно перекидывать страницы, насаженные на проволочную спираль.

Ну! Сейчас давай. Возмущайся!

Тишина.

Все правильно.

Не будешь ты возмущаться.

– Не вижу что-то… получилась звездочка или нет? – Я хулигански закинул ногу на ногу, башмаком на колено, по-ковбойски. – Или не упражнялись больше в… изографии?

– Какая звездочка? – мрачно спросил Надрезов, почему-то даже не пытаясь встать с нагретого места.

– А вот эта!

Я аккуратно вытащил из внутреннего кармана увесистый сверток, развернул тряпицу и продемонстрировал комсомольцу ритуальный нож.

Аутэм!

– Вот тут, на гарде, смотри, – постучал я ногтем по выдавленному в металле рисунку, – та самая пентаграмма с объемными гранями, которую ты пытался воспроизвести по памяти. Ведь это так… Жрец?

Виктор Анатольевич грустно усмехнулся:

– Ну вот, другое дело. А то «вы» да «вы», мне аж неудобно. Не такой уж я и старый.

– Не такой, – согласился я. – Рассказывай.

– Что рассказывать?

– Рассказывай, как докатился до такого. А потом подумаем, как дальше с тобою быть.

Он тяжело вздохнул:

– Слушай, можно я не буду вставать? Ногу, понимаешь, вчера подвернул, когда…

– Драпал из подвала.

– Вообще-то… А! Можно и так. Темень там…

– Да лежи. Что я, зверь какой?

– Ну… судя по тому, что я вчера видел. Не зна-аю.

– Короче, Склифосовский. Не обо мне речь. Я внимательно слушаю.

– Ну, что ж… рассказ, наверное, коротким не получится.

– Я не тороплюсь.

– Тогда лады! Во всем виновата… ты не поверишь – Олимпиада-80!

Да уж.

История вышла и правда долгой. Тут он не соврал.

Иногда хотелось вставить: «Тебе бы не картины, начальник, тебе бы книжки писать!» – но я сидел и терпеливо выслушивал печальную исповедь падшего ангела про его невиданное грехопадение с высот непогрешимого бойца за счастье всего человечества в клоаку человеческих пороков. Поучительная, надо сказать, вышла история.

Вот в двух словах краткий пересказ того, что произошло с горемыкой Надрезовым в течение последнего года.

И… действительно, все пошло с московской Олимпиады.

А ведь так все хорошо начиналось! До головокружения.

С начала года – одни удачи по работе! Лучшие показатели по дисциплине в городе, по успеваемости студентов техникума – второе место, охват комсомолом учащихся – сто процентов. Сто, мать их, процентов! Все студенты поголовно комсомольцы! Единственное учебное заведение города с такими показателями, и все благодаря ему – Надрезову Вите, одному из лучших лидеров ВЛКСМ в масштабах области, о чем и соответствующая грамотка имеется.

И вот за все его труды и старания – достойная награда: комсомольская путевка в Москву на Олимпиаду-80, в составе республиканской делегации.

А-фи-геть!

Ну, здравствуй, «наш ласковый Мишка»!

Это была… нирвана. По-другому и не скажешь.

Столь ярких и сильных впечатлений Виктор Анатольевич в жизни своей не испытывал! Это феерия. Торжество спорта, дружбы и любви, триумф высших принципов человеческого сосуществования, связанных с равенством, свободой и братством, безоговорочная победа коммунистического строя…

Здесь, если честно, рассказчика я все же прервал.