Пятое правило волшебника, или Дух Огня

Дважды солдатня решала было ввиду недостатка женщин наплевать на ее внешность. Хотя они были довольно симпатичны для грубых громил, Энн была вынуждена вежливо отклонить их предложение. Отказываться от столь настойчивых поклонников было трудновато. К счастью, в неразберихе лагерной жизни никто не замечал смерти солдата, наступившей вследствие перерезанной глотки. Такого рода смерть у солдатни Имперского Ордена не вызывала вопросов.

Энн отнимала у людей жизнь неохотно. Но, учитывая цели этих солдат и то, чему они подвергли бы ее, прежде чем убить, она все же преодолевала это чувство.

Как и остальные солдаты, сидевшие вокруг других костров, ужиная и травя байки, здесь тоже никто не обратил особого внимания на ее перемещения.

Большинство поднимали на нее глаза, но тут же возвращались к похлебке и грубому хлебу, запивавшимся большим количеством эля и сдобренными скабрезными историями. Нищенка заслуживала лишь недовольного хмыканья.

За армией такого размера следовало огромное количество людей. Маркитанты со своими фургонами, предлагавшие всякие разности, не предоставляемые Имперским Орденом. Энн видела художника, который писал портреты гордых офицеров, ведущих историческую кампанию. Как любой художник, желающий иметь постоянную работу и сохранить пальцы в целости, он обращал свой талант во благо заказчикам, изображая их в позах победителей с мудрым взором и приятными улыбками. Или суровым взглядом завоевателя — по желанию.

Лоточники продавали все — от мяса с овощами до редких фруктов из дома. Энн и сама не отказалась бы от этих сочных напоминаний о Древнем мире. Процветала торговля амулетами удачи. Если солдату не нравилась еда, которой его обеспечивал Имперский Орден, и у него водились деньжата, то тут ему могли приготовить практически все, что он пожелает. Возле такой огромной армии, как тучи мошкары, роились игроки, шулеры, жулики и нищие.

В облачении нищенки Энн легко передвигалась по имперскому лагерю в поисках того, что ей нужно. Это стоило ей лишь редких пинков под зад. Однако найти искомое в такой огромной армии было нелегко. Она торчала здесь уже почти неделю. Надоело ей это до смерти, и терпение почти истощилось.

Всю эту неделю она могла бы прожить довольно сносно на то подаяние, что удавалось насобирать, — конечно, если бы не имела ничего против кишащего червями тухлого мяса и гнилых овощей. Такого рода подачки она принимала с должной благодарностью, а потом выкидывала, пока никто не видит. Это было одной из жестоких солдатских шуточек — отдавать ей помои, которые иначе просто выбросили бы. Однако среди нищих имелись и такие, кто эту пакость посолил бы и поперчил, а потом слопал.

Каждый день, когда для поисков становилось слишком поздно, она возвращалась в лагерь маркитантов и тратила собственные деньги на какую-нибудь скромную, но вполне приемлемую пищу. Окружающие считали, что она живет на подаяния. По правде-то говоря, она довольно паршиво справлялась с этой работенкой, потому что нищенство — это самая настоящая работа. Кое-кто из нищих, видя ее за делом, сочувствовал ей и пытался помочь советами.

Энн терпеливо сносила их доброту, чтобы не выдать себя. Некоторые нищие жили очень даже неплохо. То, что они ухитрялись выпросить деньги у таких людей, как солдаты армии Ордена, свидетельствовало о высочайшем таланте.

Энн знала, что по воле рока люди иногда вопреки желанию вынуждены были просить подаяние. Но ей было отлично известно из собственного многовекового опыта попыток помочь нищим, что большинство этих людей обеими руками цеплялись за свой образ жизни.

В лагере Энн не доверяла никому и нищим — меньше всего. Они были куда как опаснее солдатни. Солдаты — люди простые. Если их раздражает твое присутствие, они либо велят убираться, либо дадут пинка. Иногда в виде предупреждения могут пригрозить ножом. А если собираются поколотить или убить, то не скрывают своих намерений.

Нищие же строят всю свою жизнь на лжи. Они начинают лгать с утра, едва протрут глаза, и заканчивают вечером, когда лгут в своей вечерней молитве Создателю.

Из всех ничтожных творений Создателя Энн больше всего ненавидела лжецов. И тех, кто постоянно облекает этих лжецов доверием и отдает им в руки свою безопасность. Лжецы — шакалы Создателя. Прибегать к хитрости в благородных целях хоть и нехорошо, но все же иногда необходимо ради благого дела. Ложь же из сугубо меркантильных и эгоистических соображений — гнуснейшее проявление безнравственности, из которой произрастают щупальца зла.

Доверие к человеку, выставившему себя лжецом, — не что иное, как доказательство собственной глупости, а для лжецов такие дураки лишь грязь под ногами. По ним можно смело идти.

Энн понимала, что лжецы — такие же чада Создателя, как и она, что она обязана относиться к ним с терпением и милосердием, но никак не могла себя пересилить. Она просто не выносила лжецов, и все тут. И примирилась с тем, что в загробной жизни ей за это придется нести положенную кару.