Пятое сердце

Хотя утро пятницы, серое и промозглое, обещало дождь, Холмс для поездки на Выставку нанял открытое ландо. Джеймс прихватил зонт. Холмс намотал на шею красный шарф, который надевал всякий раз, как температура опускалась ниже семидесяти градусов по Фаренгейту. Кучер был одет как на зимовку.

Холмс, такой разговорчивый на вчерашней экскурсии, сегодня молчал. На вопрос Джеймса, ездил ли он прежде этой дорогой на Выставку, сыщик ответил, что в пятницу они ехали здесь с мэром Чикаго.

– И как вам мэр Харрисон? – спросил Джеймс.

– Говорливый, – ответил Холмс. Несколько минут тишину нарушал лишь стук подков и скрип встречных экипажей, затем сыщик добавил: – Но странно обаятельный. Почти наверняка вор, но избиратели его любят.

– Какова цель нашей сегодняшней поездки? – спросил Джеймс.

– Надо определить, откуда собирается стрелять Лукан Адлер, – почти шепотом ответил Холмс.

– Я ничего не знаю про мыслительные процессы убийц, – прошипел Джеймс.

– Ничего страшного, – обычным голосом произнес Холмс, – но я подумал, что вам интересно будет осмотреть Выставку до того, как вы завтра уедете из Чикаго.

– Мы завтра уезжаем из Чикаго?

– Вы уезжаете, – сказал Холмс и забросил алый шарф за плечо.

* * *

Поездка на южный край города казалась нескончаемой, хотя и заняла меньше получаса.

– Этой улицей поедет на Выставку президент Кливленд? – прошептал Джеймс.

Холмс кивнул.

Джеймс глянул на дома, крыши, проулки:

– Я бы подумал, что убийца спрячется именно здесь.

– Чикагская полиция выставит по маршруту более тысячи человек, чтобы никто не прорвался к экипажу, – вполголоса ответил Холмс. – Еще сотни полицейских будут следовать за кортежем, поскольку, по прогнозу мэра Харрисона, к процессии присоединятся по меньшей мере двести тысяч горожан. – Сыщик наклонился к самому уху Джеймса. – Однако это не имеет значения. Лукан Адлер не станет прорываться к президенту с револьвером. Он будет стрелять из винтовки. Вероятно, с очень большого расстояния.

Мысль эта ужаснула Джеймса.

– Обоих президентов, убитых в этом столетии, застрелили из револьвера с близкого расстояния, – прошептал он.

Холмс кивнул:

– Лукан Адлер будет стрелять из винтовки. И мы можем не беспокоиться о маршруте кортежа и здесь, и на территории Выставки.

– Почему? – спросил Джеймс. – Почему, ради всего святого?

– Лукану Адлеру плевать на идеалы анархистов, – сказал Холмс. – Он работает на них, потому что они хорошо платят. Он живет, чтобы убивать, предпочтительно издали. За последние два года он застрелил одиннадцать иностранных руководителей высшего звена.

– Не может такого быть! – воскликнул Джеймс.

Холмс вытащил из кармана твидового пиджака листок с фамилиями и названиями стран.

– Господи! – выдохнул Джеймс.

– Они с Себастьяном Мораном едва не убили ее величество королеву Елизавету в восемьдесят восьмом, – сказал Холмс. – А Лукан был тогда еще мальчишкой. Теперь он больше не работает с Мораном. Все убийства в списке совершены им единолично.

Джеймс надолго утратил дар речи.

* * *

Они подъехали к самым северным воротам на западной стороне Выставки. Двое колумбийских гвардейцев в ярких мундирах голубого сукна проверили их пропуска, два других гвардейца распахнули ворота.

Впереди более чем на милю тянулась Мидуэй-Плезанс. По табличкам Джеймс видел, что они сейчас на авеню Народов. Он слышал про Мидуэй-Плезанс раньше и представлял себе что-то вроде центральной ярмарочной аллеи, только побольше. Однако перед ним лежали тринадцать городских кварталов, застроенных аттракционами, каждый – размером с хороший поселок.

Они проехали бревенчатую лачугу, которая показалась Джеймсу неуместной в этом парке увеселений.

– Дом ужасного Сидящего Быка, – сказал Холмс. – К несчастью, мистер Бернем, директор Выставки, не смог привезти сюда Сидящего Быка, поскольку военные убили его три года назад. Так что теперь в этом доме обретается Дождь-в-Лицо, когда он не выступает в шоу Буффало Билла рядом с территорией выставки. Дождь-в-Лицо утверждает, что именно он убил генерала Кастера, и другие сиу этого не оспаривают.

Джеймс глянул на людей в тяжелых одеяниях из меха и кожи. Даже в сегодняшний прохладный день им наверняка было нестерпимо жарко.

– Лапландская деревушка, – пояснил Холмс. – Не позавидуешь им в июле.

Мимо прошли несколько чернокожих, одетых лишь в набедренные повязки из листьев.

– Каннибалы, – сказал Холмс. – Из Дагомеи.

– Зачем на Выставке каннибалы? – спросил Джеймс.

– Это Всемирная выставка, – ответил сыщик. – Дэниел Бернем хочет привезти весь мир миллиону американцев, у которых нет денег на путешествия.

– Что за человек этот Бернем? – спросил Джеймс.

– Красивый. Властный. Деятельный. И усталый. Очень, очень усталый.

– Неудивительно, если он воздвиг столь огромный комплекс в такое короткое время. Однако строительство не выглядит завершенным.

– К первому мая оно и не завершится, – сказал Холмс. – Однако, за исключением Колеса обозрения, которое еще будут монтировать, все остальное приберут и придадут ему законченный вид. Рабочие Бернема трудятся круглые сутки, вполне буквально.