Пятое сердце

– Да, – ответил Клеменс. – Суровая необходимость. Деньги, долги, бизнес. Только на один день – завтра вечером я возвращаюсь к доктору Райсу.

Джеймс знал, что сейчас Клеменс живет в доме доктора Кларенса С. Райса, отоларинголога, у которого лечатся такие знаменитости, как мисс Лилиан Рассел, упомянутый Клеменсом Эдвин Бут (сейчас уже старик) и Энрико Карузо.

– У нас есть большая просьба. Не могли бы мы с мистером Шерлоком Холмсом составить вам компанию, – сказал Джеймс, – и, возможно, уговорить вас остановиться в вашем доме на Фармингдон-авеню?

Клеменс вздрогнул, как будто его попросили проглотить змею.

– Не знаете ли вы, случаем, по-прежнему ли ваша пишущая машинка в хартфордском доме? – быстро спросил Холмс.

Клеменс повернулся к сыщику:

– Моя машинка?

– Мы упоминали раньше, что после смерти Кловер Адамс ее муж, Джон и Клара Хэй, а также Кларенс Кинг раз в год получали машинописные карточки. Для моего расследования было бы полезно взглянуть на саму машинку.

– Для вашего расследования? – Клеменс подался вперед. – Весь вечер я был вежлив, однако не могу не задать вопрос… вы правда Шерлок Холмс? Шерлок Холмс из дома двести двадцать один бэ по Бейкер-стрит? Тот Шерлок Холмс, который «скорее, Ватсон, игра началась»?

– Да, – ответил Холмс.

– В таком случае я приглашаю вас… и Джеймса, и вас, Хоуэллс, если вы не заняты чем-нибудь важным, ехать со мной в Хартфорд. Быть может, нам удастся попасть в дом, если я заранее телеграфирую о приезде, – как вы знаете, он сдан внаем, – но прежде, мистер Холмс, прошу вас ответить на чрезвычайно насущный вопрос, который мучает меня весь вечер.

– Отвечу, если сумею, – сказал Холмс.

Клеменс подался еще ближе к нему:

– Вопрос очень простой, сэр… Вы – реальный человек или вымышленный персонаж?

– Это один из пунктов, который я пытаюсь прояснить в деле Кловер Адамс и «Пятерки сердец», – ответил Холмс.

Клеменс глянул на него пристально и ничего не сказал.

Хоуэллс жестом попросил счет, они расплатились. Джеймс и Холмс, которые остановились здесь, в гостинице «Гленхэм» на Бродвее, пошли проводить Клеменса и Хоуэллса до кеба.

– Садитесь, Хоуэллс, – сказал Клеменс. – Возьмем один экипаж, и я высажу вас по пути к доктору Райсу.

– Это не по дороге, – запротестовал Хоуэллс.

– В карету, сэр! – приказал Клеменс. – Неприлично двум джентльменам наших лет и положения попасть в полицию за драку на тротуаре в такой поздний час. – Он зорко глянул на Джеймса и Холмса. – Вы затеяли глупость, господа, но Великий дурак всегда рад обществу себе подобных. Встретимся завтра на Центральном вокзале в девять часов.

Глава 23

Уильям Дин Хоуэллс отправился с ними в Хартфорд (невзирая на то, что сегодня, в четверг, его наверняка ждало множество дел), и разговор трех литераторов был скучнее даже унылого пейзажа за окном вагона. За одну поездку Холмс узнал об издательском и писательском ремесле много больше, чем могло пригодиться в жизни.

Клеменс и обычно сдержанный Джеймс громко соглашались друг с другом, Хоуэллс по большей части слушал, Холмс пытался задремать.

– Издательское дело меняется быстро, и далеко не в лучшую сторону, – говорил Клеменс.

– Согласен, – сказал Джеймс.

– Журналы либо совсем не печатают рассказов, либо требуют писать их как-то совершенно иначе.

– Вот и мне все труднее пристроить рассказ в журнал. Короткой формой теперь не проживешь.

– И романы по подписке – которыми раньше кормилось мое издательство – практически ушли с рынка.

– Истинная правда, мистер Клеменс.

– И откуда, черт побери, возьмутся наши гонорары? – вопросил Клеменс, выпуская черный сигарный дым. – Даже романов с продолжениями больше не публикуют.

– Да-да, – пробормотал Джеймс.

– Генри, – внезапно оживился Хоуэллс, – помните, как девять лет назад – в начале восемьдесят четвертого, если не ошибаюсь, – «Карьера Сайлеса Лафена» печаталась в «Сенчури» по частям одновременно с «Бостонцами»?

– Мне было очень лестно, что мой незрелый писательский опыт оказался под одной обложкой с вашим шедевром, – ответил Джеймс.

Хоуэллс наклоном головы поблагодарил его за комплимент.

Холмс заметил, как на лице Джеймса мелькнуло еле уловимое озорное выражение. Взгляд благовоспитанной девочки, которая намерена сказать что-то недолжное.

– Мистер Клеменс, – проговорил Джеймс, – вы, случайно, не читали «Бостонцев»?

Обычно уверенный Клеменс отчего-то смутился:

– Э-э… нет, сэр… мистер Джеймс… не имел такого удовольствия.

– Я спрашиваю, – с вкрадчивой улыбкой продолжал Джеймс, – поскольку английский знакомец рассказывал мне, что примерно тогда же – в восемьдесят четвертом, если не ошибаюсь, – был в Бостоне на банкете, где вы сказали с эстрады… надеюсь, что цитирую правильно: «Я скорее соглашусь обречь себя Беньяновому раю, чем прочту „Бостонцев“».

Холмс изумился. Он знал Генри Джеймса сравнительно недавно, но все в поведении писателя утверждало сыщика в мысли, что тот любой ценой старается избежать конфликта либо в крайнем случае произнести что-нибудь тонко-ироническое. Однако сейчас он атаковал Клеменса в лоб, словно адмирал Нельсон – испанский или французский флот.