Пятое солнце

К превеликому Зоиному удивлению, старшая вожатая согласилась. Она вытащила из шкафа толстую засаленную папку, не без труда дотащила ее до стола. Зоя смотрела на рассы́павшиеся по столу карты и планы со смесью отвращения и ужаса.

– Занесешь мне потом ключи в радиорубку, я там буду до отбоя.

«В этом году победила команда желтых, – прочла Зоя на первом же подвернувшемся ей листе. – Они выбрали стратегию, которая оказалась очень выгодной в условиях выделенной им местности. Вместо того чтобы атаковать противника, они устроили засаду на подступах к своему штабу, позволили разведчикам противника обнаружить местоположение их флага и, когда вражеский отряд пошел в атаку, взяли их в кольцо. Большинство бойцов команды синих было выведено из игры. И тогда отряд желтых, значительно превосходящий синих по количеству, напал на штаб синих и без особого труда добыл флаг».

– Писал точно физрук, – пробормотала Зоя. Ей отчаянно захотелось в туалет. Она закрыла пионерскую и с ключом в кармане отправилась к столовой. Там никого не было, к ужину еще не начали накрывать, только из посудомоечной слышался грохот тарелок, выгружаемых на тележки. Зое начинала нравиться ее новая роль. Ходишь сама по себе, а не строем. Получаешь ключи от комнат в главном корпусе. Тебе подчиняется весь твой отряд. Ты можешь и в тихий час куда-нибудь пойти, и после отбоя. В конце концов, что плохого в том, что она возглавит свой отряд? Она ведь не будет издеваться над подчиненными, не будет пользоваться своим положением. И, честно говоря, Зое очень хотелось узнать, каково это – быть главной. Вот ты говоришь что-то, и тебя слушают. И делают то, что ты велишь. А сама ты делаешь только то, что считаешь нужным, и ни перед кем не отчитываешься. Как тут не проникнуться пониманием к Кругловой… Зоя вышла на крыльцо и с хозяйским видом осмотрела линейку. Флаг лагеря трепыхался высоко в небе. По аллее, в сопровождении вожатых, шагали малыши.

– Нет, нет, стой. Иди сюда, дурачок.

Зоя с такой силой сжала в кулаке ключ, что чуть не поранила ладонь. Этот ровный, безликий голос еще долго будет сниться ей в кошмарах. Главная тихоня, мышка серая! Кира выскользнула из-за угла и прижалась спиной к кирпичной стене. Через секунду Никита уже навис над ней, прижимаясь к ней всем телом. Кира слабо улыбнулась, потом обвила руками его шею, привстала на цыпочки и поцеловала в губы. Бесцветное лицо Никиты тут же изменилось. Жгучая тревога сменилась лихорадочным блаженством, близким к экстазу. Зоя больше не могла это выносить. Она кинулась назад, в пионерскую, и готова была поспорить, что Кира бросила ей вслед едкий насмешливый взгляд.

Никогда, никогда она не могла подумать, что ее соперницей будет такая девочка, как Кира! Скорее красотка Круглова увела бы у нее любимого, но не этот книжный червь! Зоя никак не могла смириться, никак не могла поверить в реальность происходящего. Кира, как бледный демон, мерещилась ей повсюду, и даже стало казаться, что они знакомы целую вечность, что Кира всегда преследовала ее и Зоя уже наизусть знает это холодное, неэмоциональное лицо.

Стоп.

Стоп.

Не может быть.

Зоя ужаснулась собственной догадке. С бешено бьющимся сердцем подошла к старому шкафу. Вот она, эта фотография. Несколько человек стоят на берегу реки. Сбоку группа пионеров играет в мяч. Лидия Кузнецова улыбается в камеру, уверенная в своей власти. А чуть поодаль сидит девушка с пепельными прямыми волосами и читает книжку. Она всегда в тени, лишний раз взгляда на тебя не поднимет. Сидит, уткнувшись в телефон, и плетет свои невидимые сети. За пятьдесят лет совсем не изменилась. Тогда ее, скорее всего, звали по-другому, но сейчас она Кира Роговец.

* * *

При свете дня Змеиный холм выглядел даже живописно. Заросли травы по пояс, кое-где покрытые белым дымком дягиля, сиреневые башенки люпинов, молодые березки, пробившиеся сквозь утоптанную когда-то землю. Ближе к барскому дому горбились одичавшие яблони, которые уже отцвели, но еще не согнули ветвей под тяжестью кислых мелковатых плодов. Упавшие от ураганов деревья тут никто не убирал, они обрастали мхом и вьюнком, постепенно разлагались, впитывались землей, их же и породившей. Природа отвоевывала священное место, отнятое у нее много лет назад. Даже остатки прежнего лагеря, все эти ржавые куски арматуры, мачты и перекладины, выглядели как естественная часть природного ландшафта. Когда-то здесь были грунтовые дорожки, клумбы и газоны, но теперь всё ровным слоем покрывала густая непролазная зелень. Очертания лагеря угадывались с большим трудом.