Старый приятель приехал почти ночью, и на него радостно накинулись молодые, голодные до всего на свете опера, по случаю поселившиеся тут же, и уже деловито обшнырявшие всю округу. Вид у них был вполне себе «волка ноги кормят» и волчьи же повадки. Ох, и не люблю я эту братию. Приходилось в той жизни сталкиваться. «Вы сейчас к нему пойдёте, а мы на вас микрофончик-то и навесим…» – это майор со старлеем меня к партнёру по бизнесу отправляли, на деловую встречу. И партнёр-то был так себе, водкой вместе пьянствовал, в вечной дружбе клялся, на жизнь жаловался… и половину выручки тырил, как потом выяснилось. Не особенно при этом рефлексируя. Нет, не далась. Не навесили микрофончик. Сказала «мы, конечно, бабы, суки, но не до такой степени». Видно, уверенно сказала, отстали. Провожать из кабинета вышли – «вы по той лесенке не ходите, там у нас в подвале пытошные, вдруг заблудитесь». И заржали. Я тоже им улыбнулась, люблю острую шутку. Но расстались хорошо – «если кто обижать будет, сразу к нам». Ага.
Эх, молодость, приятно вспомнить!
За полночь раздался звонок: «Не спишь ведь? Приходи, посидим. Завтра с утра ехать нужно, дела». Конечно, посидим. Тех, с кем хочется посидеть, с каждым годом всё меньше…
И действительно, посидели хорошо. Коньячок, совсем немного, чай, конфеты. Разговоры и обо всём, и ни о чём. Жизни наши шли параллельно. Иногда пересекались. Он меня выручал, я его. Есть такие отношения, когда годами не видишься, а встретишься – как и не расставался. Раньше-то бывало всякое, а теперь старенькие мы уже. Милые такие старички. Но глаз горит ещё. Иногда.
– Посмотришь, что там было?
– Посмотрю. Доступ в бассейн сделаешь?
– Завтра Костик дежурит, я его предупрежу. Придешь, как сможешь, когда удобнее.
– Хорошо, не волнуйся. Я позвоню сразу же.
И, на прощание, в дверях просто коснулись друг друга щеками. И расстались, на день ли, на год ли, навсегда ли… Как получится.
7.
За завтраком соседний столик был пуст. Ни папы, ни мамы с детишками. Да и другие отдыхающие рассредоточились по уютным уголкам ресторана, задумчиво вкушая перемены блюд и смотря сквозь большие окна на солнечный осенний денёк. Их, тёплых солнечных деньков, осталось не так уж и много.
Скоро, скоро уже полетят белыя мухи, снег укроет поля, припорошит леса.
Я всё люблю, всё принимаю. Я растворяюсь в утреннем тумане, брожу, тихонько напевая, в лесах, выхожу на берег реки с неподвижной тёмной водой. Пью из родника – холодного, до ломоты в зубах, и смотрю, не щурясь, на неяркое солнце. Природа отдаёт мне свои звуки, запахи, краски и то, чему нет названия, но что заполняет меня целиком. Я чувствую себя её частью. Это хорошо и правильно. Вона, даже психологи советуют почаще «дышать осенью». Ох, не такая простая это пора, не такая…
Костик встречает меня у служебного входа аквапарка и провожает на балкон, с которого открывается вид на пустынный бассейн. Тишина, только слышно, как где-то редко падают тяжёлые капли, да доносится из массажного кабинета расслабляющая музыка. Которую, в панике срочной эвакуации персонала, забыли выключить. Костик переминается рядом и вздыхает.
– Я ещё нужен?
– Где нашли тело?
– Вон там, – он показывает на угол, где глубоко.
– Воду из бассейна когда будете сливать?
– После обеда приедут из лаборатории, возьмут анализы, а там будет видно.
– Хорошо, Костя, я побуду здесь полчасика. Ты иди.
Вода хранит в себе всю информацию, мне нужно к ней. Спускаюсь по винтовой лесенке вниз, подхожу к бортику над тем самым местом, ложусь на тёплую плитку и опускаю руку в воду. Закрываю глаза. Я так работаю. Мне не нужны магические атрибуты и кровопускания. Я просто погружаюсь в некое поле, и оно рассказывает мне обо всём.
Открываю глаза и вижу чьи-то, не так чтобы аккуратные ботинки. Немного выше – и весь опер целиком. Наблюдает с усмешечкой. Сейчас документы, поди, потребует предъявить. Нет, сдержался. Или вспомнил, что отдыхающие их с собой не носят. Я поднялась, достала из кармана бумажный платочек и вытерла руку. Не для того, чтобы поздороваться. Просто закончила работу.
– А что вы здесь делаете, Евдокия Ивановна? – ишь ты, осведомлённость демонстрирует.
– Гуляю.
– Напрасно хамите.
Тут бы хорошо ввернуть фразу на все времена, ну эту, из «Основного инстинкта» – «вы подадите на меня в суд?»… Но я сделаю ещё лучше – просто улыбнусь и пойду к выходу. И вместо запрограммированного «стоять, я сказал», услышу глухой звук падения тела и комментарий «ой, мля». Аккуратнее нужно ходить, мужчина, бассейн же, скользко же. Прибежал, виновато пряча глаза, Костик, помог неловкому оперу. Даже мимоходом отряхнул его рукав от водяных капель. Я не буду интересоваться, не ушибся ли болезный, просто спрошу: «Я ещё нужна?». И услышу в ответ, этакое, со сдерживаемыми раскатами грозы-угрозы – «нужна будете, найдём». Ходите осторожно, юноша. Против нас даже пуля бессильна. Если она не золотая.
8.