Пятьсот пять (СИ)

Все это было более чем странно, учитывая, что Лас, как и большинство жителей столицы (за все королевство она говорить не стала бы, хотя в промышленном юго-западе была уверена) считала, что король пребывает в восторге от популярности последних указов, от того, что поймали заговорщиков, поэтому настроение отца и его помощника были ей совсем не понятны. Впрочем, чем больше она размышляла над подслушанным разговором, тем больше заостряла внимание на тех словах, которые поняла.

«Благоразумия они от меня ждут! Сами от меня скрывают все на свете, а я должна быть благоразумной!»

В самом деле, Ласси не могла добиться от отца даже подробностей того дела, в которое оказались вовлечены дети из приюта! Эллис и то знала больше! Каким-то образом в одном из злачных мест столицы некие личности прятали то ли оружие, то ли боевые артефакты и наткнулись на мальчишку беспризорника. Мальчика они спугнули, незаконный свой груз спрятали, но через некоторое время попались жандармам. Место своим подельникам они по каким-то причинам сразу не сообщили, только казус с беспризорником, а после того, как их арестовали, сделать это тем более не могли. И подельники начали охоту на мальчишку, а так как всех беспризорников в последние полгода отправляли в приют Эллис и кто именно им нужен тоже, то просто стали похищать детей и считывать им память. Хорошо, что обошлись без вреда, но все равно действовали преступно. Поговаривали, что среди заговорщиков были влиятельные люди, наверное, поэтому был так обеспокоен отец. Тем не менее, с дочерью он мог бы и поговорить!

— Что же, — девушка тряхнула головой. — Придется все узнавать самой. Тем более отец сказал, что это кто-то из тех, кто крутится вокруг меня.

Проводить остаток вечера в блаженном одиночестве Ласси более не собиралась. Уже не таясь, она шагнула к подъезду и, пройдя по коридору для прислуги, вышла к входу в приемную залу. Бабушка, как обычно, развлекала гостей (или те развлекали бабушку), среди которых было как минимум полдюжины молодых людей, и то, что те явились на прием не ради бабушки, было очевидно.

— За что мне все это? — еле слышно прошептала Лас, в общем-то, ни к кому не обращаясь, но один нечаянный (или не очень?) свидетель ее услышал.

— Вы очень красивы, леди Ласинда, — тоже шепотом ответил оказавшийся за ее спиной отцовский секретарь. — У вас чистая душа и горячее сердце.

Девушка изо всех сил постаралась не вздрогнуть, но недовольство во взгляде сдержать не смогла.

— И еще папенька может так пристроить, что всю оставшуюся жизнь можно как сыр в масле кататься, — невольно усмехнулась она.

— Вы ошибаетесь, леди Ласинда, — сухо ответил тот, отвернувшись. Снова обиделся.

— Я не вас имела в виду, господин Драгор. Вы-то уже пристроены, — недовольная всем, и собою, и Рэндом, и тем, что позволила втянуть себя в неприятный разговор, Ласси вошла-таки в гостиную.

Мужское общество при ее появлении заметно оживилось, а вот женское по большей части сникло. Помимо приятельниц леди Бердайн в наличие имелась еще пара молодых девиц, которых возили на подобные вечера, очевидно, тоже с надеждой пристроить.

— Господин Драгор! — подскочила одна из них, заметив оставшегося в дверном проеме секретаря. — Пойдемте к нам! Будем играть в фанты.

— Да, да! — тут же вскинулся Дальдан (или Брант?). Все они выглядели столь одинаково, что Ласси их путала. — Пусть леди Ласинда будет распорядительницей!

Первая девица на миг скуксилась, но возмущаться не стала, лишь еще слаще улыбнулась Рэнду.

«И что она в нем нашла?» — подумала Лас раздраженно. — «Впрочем, тем лучше».

Отказываться от навязанной роли она не стала, по опыту зная, к чему могут привести подобные конкурсы, если позволить кому-нибудь развлечься за свой счет. Ее торжественно усадили на стул, спиной к остальным участникам игры и лицом к чересчур благостной бабушке, которая с видимым удовлетворением наблюдала за мучениями своей внучки. Наконец, возня позади Лас закончилась — активные девицы собрали с молодых людей по фанту, сложив добытое в позаимствованный у кого-то мешочек для рукоделия. Самая неугомонная девица по имени Бертель — той было уже девятнадцать, поэтому она с настойчивостью осадной машины рвалась замуж — стала вытаскивать конфискованные предметы.

— А какое задание получит этот фант? — девица визгливо, отчего у половины присутствующих закладывало уши, перекрикивала шушуканье и смешки.

— Спеть карлейский романс, — отвечала Ласси под громкий хохот оставшихся, еще не знающих как им не повезло. Романс выпало петь Вирену Дальдану, которому неизвестный медведь оттоптал оба уха, зато природа наградила глубоким тембром, позволяющем петь как на низких так и на очень высоких нотах. Последним он по какой-то причине и отдал предпочтение, отчего даже у леди Бердайн, держащей лицо при любых обстоятельствах, начали страдальчески подрагивать уголки рта.