Пятые приходят на помощь

— Приятно слышать,— сказал он.— Ну, смене своей разве откажешь в просьбе? Буду я учить вас приемам. Чтобы ловкими и сильными выросли... Только работа наша посложней той, какой вы ее представляете, дорогие мои мальчишки. Вот, к примеру, живет в нашем поселке человек. Встречаем мы его на улице, приветствуем, наверное, а не знаем, что человек этот очень плохой, что он клевещет на добрых людей, желает им зла... Этот страшный человек пишет письма, в которых обливает грязью уважаемых нами людей, а фамилию свою под письмами поставить боится, он исподтишка жалит... Разве может милиционер жить спокойно, если знает, что где-то рядом есть такой злой человек?

Витамин уверенно сказал:

— Не может!..

— Верно, не имеет права жить спокойно,— согласился Копытов.— И мы должны вывести этого человека на чистую воду, всему миру сказать: вот он, злодей, не дадим ему больше чернить наших товарищей.

— Не дадим! — сказали октябрята.

— Вот и я так думаю,— подтвердил Копытов.

Копытов шел из поссовета в приподнятом настроении. Он поздравлял себя с первой удачей в следовательском деле. Старшина не ошибся: анонимные письма на шахту и на лесосклад писал пресвитер Руденко. Для того, чтобы это определить, не потребовалось быть специалистом. Почерк, каким было написано от имени Руденко заявление на строительство дома, и эти две анонимки, отличался лишь разве только наклоном букв. Значит, он, участковый, правильно разгадал замыслы баптистских вожаков — опорочить хороших людей. Но задача выполнена наполовину: нужно найти преступников, похитивших лесоматериалы. Правда, нужно разгадать и еще одну загадку: кто все-таки привез плахи ко двору Чернова? Алексей сам приходил к участковому. Удивленно разводит руками: откуда появились — не имеет представления.

Старшина вернулся в свой кабинет, позвонил в шахтком.

— Насчет анонимки,— сказал он.— Нашел я автора. Баптистский пресвитер Руденко обливает грязью вашего забойщика. А он, Алексей-то, мировой парень.

— Спасибо, Егор Николаевич,— поблагодарил председатель шахткома.— Нам думается, нельзя это так оставлять. Может, на агитплощадке рассказать о делах божьих?

— Я согласен,— сказал Копытов.

Потом порог кабинета робко перешагнул Витька Самсонов. Он тянул за руку Пашу Наоборот.

— Иди, иди, Звягинцев,— говорил он.— Удирать тебе все равно некуда. Разве только в Америку...

— Нужна она мне, Америка,— отбивался Павлик.

Копытов рассмеялся.

— Ну, петухи, может быть, все-таки расскажете, в чем дело? — спросил он.

Павлик Звягинцев втянул голову в плечи, Самсонов отпустил его и с издевкой сказал:

— Вот он, тимуровец... Меня по ложному следу направил. И вообще... Объясните вы ему, Егор Николаевич, что он милиции палки в колеса вставляет. Посмотрите на мои руки — я же их крапивой изжалил. А из-за кого? Да все из-за преподобного Иисуса — нашего Павлика.— Ну, на своего председателя совета отряда так обижаться негоже,— покачал головой Копытов.— Да и не верю, что он тебя заставлял в крапиву лезть.

— Не заставлял, конечно,— признался Самсонов.— Но ведь крапива — самое подходящее место для наблюдательного пункта.

Когда Копытов узнал, что плахи с реки привез Звягинцев, расхохотался.

— Вот это удружил! А я голову ломаю,— хохотал он, схватившись за живот. Павлик смотрел-смотрел на участкового, и, наверное, какая-то смешинка попала ему в рот. Неудачник Паша Наоборот тоже рассмеялся, хотя по щекам у него прокатились какие-то сомнительные капельки. Павлик стер их пальцем, а палец лизнул. Палец был соленый.

— Ну и дела,— сказал, успокаиваясь, Копытов.— Вот ведь как может быть... А я, грешным делом, на одного человека подумал...

— И я,— поддержал Самсонов.— Я подумал на баптистского главного попа.

Участковый насторожился и вопрошающе посмотрел на Витьку.

— Мне показалось, что на острове я слышал его голос,— пояснил Самсонов.

— Может быть, и его,— сказал старшина и повторил.— Вполне может быть...

Звягинцев непонимающе смотрел то на старшину, то на Самсонова. Копытов заговорщически подмигнул Витьке и спросил:

— Расскажем Павлику? Он умеет держать слово?

— Можно рассказать,— разрешил Самсонов.

Копытов доверительно сказал:

— Понимаешь, Павлик, мы с Самсоновым одно таинственное дело распутываем. Ну, а ты невольно встаешь на нашем пути.

Звягинцев зарделся. Старшина успокоил его.

— Теперь-то все позади. И давай руку — на дружбу!

Павлик робко положил свою руку в широкую ладонь старшины.

— Ну, вот мы и друзья,— сказал Копытов.— Как у вас с репетицией дело продвигается? Нормально? Я перед началом спектакля выступлю. Алексей Чернов кое-что расскажет о делах баптистских. Думаю, что не откажется.

Глава двадцать первая РОМКА ЛОВИТ ВОРА

Уже много лет назад в Высоком родилась традиция в конце мая семьями выбираться на многочисленные острова Быстрянки и на раздолье проводить выходной день. Традиция эта сохранилась, и Копытов знал о ней.

Вчера старшина разговаривал с Черновым. Вместе посмеялись над тем, что Павлик Звягинцев тайком оказывал Алексею помощь строительными материалами. Уже на прощанье забойщик сказал:

— В воскресенье хочу на рыбалку вырваться. Может, компанию составите?