Пятый ангел вострубил

По странному совпадению, она тоже выросла в Ярославле, как и ты. Но если от тебя веяло Волковским театром, то от Вики до сих пор несет шинным заводом и пьяными танцами в клубе. Она не хочет варить суп и стирать, она хочет идти в казино и носить кольцо с бриллиантами… Но я почему-то все равно привязалась к этому невежественному и разболтанному созданию!

Итак, июнь 1995 года, Москва. Делегация приехала из Франции огромная, очень высокого уровня. У нас к тому же и свои гости. Жан и Жан-Пьер, помирившиеся, избавившиеся от татарчонка, празднуют «возвращение любви» в шикарном номере Метрополя. Моя сестра из Питера со своим мужем, твоим «братом», ночевать не будет и уедет в тот же день. Зато поживет у нас Петя, парижский «брат» из наших евреев-эмигрантов, у которого ты останавливался минувшей зимой. В самый последний момент привозят мне домой штандарт – что-то вроде масонского знамени – с гербом российским и Георгием Победоносцем. [59]

Естественно, на самом заседании в ЦДРИ меня не было. Мой бенефис, как всегда, – банкет, или по-масонски – «жур де дам». Почти все мы – дамы, инструктированные по-гардеровски, – в длинных платьях. Гостей – огромный зал «Центрального». Русская символика в убранстве и организованный нами ларек с расписными луховицкими самоварами. А какие речи, тосты в нашу честь! Мне перстень золотой преподнесли с одиннадцатью бриллиантами: в ложах завелись первые богатые… Да, уже тогда, мы начали лукавить. Радовались появлению среди нас не очень-то интеллигентных, бескорыстных, чистых. Нужна, дескать, «материальная база».

И большому количеству иностранцев тоже радовались. Кроме таких уже «родных» французов и недавно приблудившихся московских англичан, африканских послов в экзотических уборах, появилась в самый последний момент неожиданно огромная израильская делегация. Радовались мы все тому же: надеялись получить средства на строительство «храма» и прочие масонские нужды.

Нам надо было с места в карьер добиваться признания нашей регулярной ложи мировым масонством. Надо было писать и рассылать эти самые «петишнз фор рекогнишн» – просьбы о признании. Подготовить все эти бесконечные количества писем – столько, сколько в мире лож – и разослать их, разумеется, проще было за границей…

Жан и Жан-Пьер, встретив нас в аэропорту Ниццы, тут же продемонстрировали боевую готовность: специально купленную самую современную модель ноутбука. Вся огромная гостиная нашего дома в Канне была превращена в офис! Множительная техника, кипы бумаг, конверты, канцтовары… словом, – «шашки наголо!», или, по морскому уставу, – «Товсь!» И началось! На пляж мы бегали урывками, а если и задерживались на берегу, то исключительно с тем же ноутбуком в обнимку.

Каждая петиция – текст на русском и английском языках параллельно – на нашем «фирменном бланке» Великой Ложи России с красивым гербом и печатью. Текст невероятно сложный, буква в букву повторяющий пресловутые «ландмарки» оригинала – Древнего и Принятого Шотландского Устава, написанного более двух веков назад. Перевод русский – тоже не абы как, а в строгом соответствии с теми текстами, которые готовили еще Шварц, Новиков, Гамалея. Выверяется каждое слово, каждый знак. Все должно быть без единой помарочки, строго и красиво скомпоновано. Качество бумаги и конвертов, точность адресов… Работа огромная, требующая невероятной аккуратности, внимательности, собранности.

Бесконечные звонки в Англию. Там нашелся удивительный старичок-доброхот и энтузиаст Питер. Он обеспечил нас заранее всеми «исходными» и постоянно консультировал по поводу каждой запятой, переноса, шрифта и прочее… Как мы радовались помощи Жана и Жан-Пьера! Ну, как без них, в Москве, с нашими канцелярскими, почтовыми, телефонными и денежными ресурсами мы смогли бы проделать весь этот титанический труд? А тут еще все-таки шелест пальм за террасой, запах магнолий, синева средиземноморской волны и жар солнца, французская кухня и вино. Замечательный был август!

Но домой тоже хотелось. Там достраивалась дача, созревала капуста, начинались дожди.

Когда мы были во Франции, телефон на Дю Трон мурлыкал почти постоянно. Звонили со всех концов света, из всех стран и городов – масоны всех послушаний и национальностей мечтали познакомиться с Великим Мастером России, установить «братские связи». Наш парижский адрес и телефон «через Жана» был уже известен по всему миру.

Человек, позвонивший из Аргентины, говорил по-русски, как мы с тобой. Он оказался представителем одной из самых знаменитых в нашей истории аристократических фамилий – Головин. Володя этот был не просто масоном, он был масоном очень образованным, думающим, патриотом своей исторической родины и… православным. Пожилой уже, как все «братья» с высокими градусами, человек этот подружился с нами по телефону и стал собираться в Москву. А пока, до своего приезда, он хотел познакомить нас со своим батюшкой – со священником из нашей Патриархии, который раньше служил в Аргентине.