Пятый Аспект

Бенедикт возвышался над ним, протягивая ему ту самую руку, которой минуту назад поразил мальчика. Из-под капюшона плаща выбивались серебристые нити волос. Борода цвета пепла покоилась на скромных одеждах священнослужителя. На нем не было белой атласной сутаны, отороченной золотыми линиями, в которой он появлялся в Соборе Света. Длиннополый плащ скрывал просторную льняную сутану грубой вязки.

Архиепископ Бенедикт улыбался.

— Ты не ошибся, дитя.

Андуин сам поднялся на ноги и рассмотрел след от удара. Фиолетовый синяк расползался пониже ключиц, как клякса на пергаменте. Бенедикт коснулся его груди пальцами, которые оставались совершенно ледяными на ощупь.

— Тебе не стоит обращаться к Свету не обученным, Андуин. Почему ты не расскажешь отцу, что служение Свету получается у тебя лучше, чем драки с деревянными орками? Твоя сила жреца может пригодиться ему больше, чем твоя неспособность сражаться.

Отец скорее признает Смертокрыла главным архитектором Штормграда, чем согласится увидеть Андуина в рядах лекарей. Вариан желал видеть в Андуине свою копию — такого же воинственного, мужественного, горячего, каким он был сам. Андуин стойко переносил тренировки и делал все, что мог и даже больше, но вряд ли в один из дней общение с оружием далось бы ему так же просто, как общение со Светом.

Он не просил Свет об этом. Наоборот, он горячо молил в дни воскресных служений, чтобы Свет направил его на путь воина. Но с каждым днем Свет только сильнее проникал в его душу.  

Андуину хорошо запомнилась та ночь, когда Свет впервые пришел ему на помощь. После неудачного разговора с отцом, принц ничего лучше не придумал, чем отправиться одному, верхом, среди ночи в Элвиннский лес. Только скорость способна была избавить его от горечи и обиды. Но, потеряв от удовольствия голову, принц не уследил за дорогой. Болтар угодил в медвежью яму. Сам Андуин вылетел из седла и на некоторое время лишился сознания.

Борясь с тошнотой и головокружением, Андуин, придя в себя, аккуратно спустился в яму. Конь лежал на левом боку, его передняя нога в колене была неестественно вывернута. Неосознанно, повинуясь внутреннему порыву, принц коснулся кровоточащих ран животного, и все произошло само собой. 

Уже через мгновение Болтар неловко поднялся на ноги. Андуин переводил взгляд с собственных, перемазанных лошадиной кровью рук, до сих пор источавших теплый живительный свет, на затянувшийся рубец на левой передней ноге коня. Излечение стоило громадных усилий, так что на себя у Андуина просто не осталось сил. Он взгромоздился на спину исцеленной лошади и явился в Штормград измазанный кровью, на грани обморока и с громадной шишкой на лбу. Объясниться с отцом он так и не смог. Он просто не мог рассказать ему о Свете. А теперь, после персональных тренировок, и подавно.

— Если хочешь, я могу поговорить с королем. Я возьму тебя в свои ученики и обучу всему, что знаю.

— Он не захочет вас слушать, — сказал Андуин, спешно одеваясь. Отец дал ему час на сборы, нужно было торопиться.

— Но ты позволишь мне попробовать? Не бойся, Андуин, король знает, что не всем написано на роду быть великими воинами, такими же как он. Я напомню ему, воины не были бы такими великими, если бы лекари не исцеляли их увечья.

Принц остановился.

— А боевая магия вам подвластна?

— Увы, молодой принц, я не воюю. Я исцеляю души и привожу людей к Свету.

Андуин потер грудь, где от синяка не осталось и следа. Если эти стрелы были магией целителей — тоже неплохо.

— Отец Бенедикт, вы со мной в Штормград?

— Нет, я, пожалуй, еще прогуляюсь. Рад был поговорить с тобой.

Как Вариан воспримет весть о том, что его сыну не бывать воином, если отец Бенедикт сдержит свое слово и поговорит с королем? Конечно, Андуина не похищали орки, и у него не было жизненной необходимости отстаивать свою жизнь мечом и кровью, но на Троне Штормграда всегда восседали только воины. Хочешь, не хочешь, но приходилось думать о том времени, когда золотая корона Штормграда украсит его голову. Будут ли бояться такого короля, у которого меч дрожит в руке?

Андуин обратился к Свету с просьбой, чтобы его отец правил, как можно дольше.

Глава 2. Нераспечатанный свиток.

Когда королевство Штормград затевало войны, то службы в Соборе Света велись почти круглые сутки. Две сотни свечей наполняли ароматом плавленого воска огромные залы Собора, сложенные, как и все в Столице, из белого камня. И днем, и ночью толпились туристы и зеваки, раздражая неторопливых священнослужителей своей назойливой спешкой.

Но к исходу второго года от вторжения Альянса в Степи все говорило о том, что Священный Свет переживает такой же кризис, как и сама война, перешедшая в окопную стадию. К радости матерей солдаты почти перестали гибнуть. Лишь изредка кого-то настигала шальная стрела орков. Солдаты чаще попадали в лазареты с увечьями, полученными на учениях, и самой частой жалобой стали солнечные удары.