Пятый элефант

– Вряд ли нас будут пытаться убить, – продолжил Ваймс.

– Значится, и нам не стоит их убивать? – спросил Детрит.

– Судите по обстановке.

Детрит вставил в арбалет толстую связку стрел. Это была целиком и полностью его идея. Поскольку одна стрела, выпущенная из этого гигантского арбалета, легко пробивала ворота осаждаемого города, Детрит решил, что использовать столь мощное оружие против одного-единственного человека все равно что палить из пушки по воробьям, поэтому внес в конструкцию изменения, позволяющие выпускать несколько дюжин стрел одновременно. Стрелы с огромным ускорением вылетали из арбалета, и связывающая их бечева лопалась. Впрочем, не все стрелы достигали цели – некоторые разлетались в щепки прямо в воздухе, не выдержав чудовищной нагрузки.

Детрит назвал свой арбалет Шматотворцем. Испытал он оружие лишь однажды, на стрельбище. Ваймс сам видел, как исчезла мишень. Кроме того, исчезли мишени по обе стороны от нее, земляной вал позади, зато появилось огромное облако падавших на землю перьев – все, что осталось от пары чаек, которые оказались не в том месте и не в то время. Следует также отметить, что «не то место» находилось непосредственно над Детритом.

С той поры все стражники, которым не повезло попасть в патруль с Детритом, старались держаться по меньшей мере в сотне ярдов за его спиной. Однако испытания Шматотворца возымели и положительный эффект. Знающие все и вся люди быстро разнесли по Анк-Морпорку новость о бесследно исчезнувших мишенях, и сейчас одна весть о том, что Детрит вышел в патруль, очищала улицы от смутьянов гораздо эффективнее любого оружия.

– Енто типа я сам себе суд? – уточнил Детрит.

– Поосторожнее с этой штуковиной, – посоветовал Ваймс. – Так и поранить кого недолго.

Несмотря на усилившийся снегопад, они продолжили путь. Ваймс удобно устроился на сундуках и закурил сигару, а когда грохот колес убедил его в том, что никто ничего не услышит, извлек из-под брезента потертый дешевый кожаный чемоданчик Иниго.

Из своего кармана Ваймс достал небольшой сверток из черной ткани и развернул его на коленях. Замысловатые отмычки сверкнули в тусклом свете каретных ламп.

Хороший стражник должен уметь думать как преступник, а Ваймс был очень хорошим стражником.

Кроме того, он был живым стражником и намеревался оставаться таковым и впредь. Именно поэтому, услышав щелчок замка, он положил чемоданчик на раскачивающуюся крышу кареты так, чтобы тот открывался в противоположную сторону, и осторожно откинул его крышку ногой.

Подобно жалу, выскочило длинное лезвие, способное навсегда расстроить пищеварение любого неосторожного воришки. Кое-кто не больно-то доверял службе безопасности гостиниц, в которых ему предстояло останавливаться.

Преодолевая сопротивление тугой пружины, Ваймс задвинул клинок обратно в потайные ножны, внимательно изучил содержимое чемоданчика, улыбнулся совсем не радостной улыбкой и осторожно достал на свет каретных ламп некий предмет. Это было зло, зло работы настоящего мастера – смертоносное, превосходно исполненное и очень компактное.

«А как приятно было бы хотя бы иногда ошибаться в людях…» – подумал Ваймс.

Насколько мог судить Гаспод, они сейчас приближались к подножию гор. Почти все места, в которых можно было бы купить еду, остались далеко позади. Как бы вежливо ни стучал Моркоу в двери встречавшихся все реже ферм, всякий раз ему приходилось разговаривать со спрятавшимися под кроватями людьми. Местные жители явно не привыкли к визитам вооруженных мечами мускулистых молодых людей, которые изъявляли желание купить еду.

В конце концов Моркоу стал действовать проще. Он входил в дом, шарил в кладовой и оставлял деньги на столе, где их потом могли найти спрятавшиеся в чулане хозяева.

Но последняя ферма, попавшаяся им на пути два дня назад, была настолько бедной, что Моркоу, к вящему неудовольствию Гаспода, просто оставил хозяевам немножко денег и ушел, так ничего и не взяв.

Лес становился все гуще. Ольху сменили сосны. Каждую ночь шел сильный снег. Звезды превратились в крошечные морозные точки. С каждым закатом волчий вой звучал все громче.

Он обступал со всех сторон – заунывные завывания, насквозь пронзающие скованные стужей леса.

– Они так близко, что я чую их запахи, – сообщил Гаспод. – Они уже несколько дней неотступно следуют за нами.

– На данный момент официально не зарегистрировано ни единого случая неспровоцированного нападения волка на взрослого человека, – сказал Моркоу.

Они сидели под его плащом, прижавшись друг к другу.

– Вот это клево, – спустя некоторое время восхитился Гаспод.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну-у-у, у нас, собак, мозгов, конечно, не ахти как много, но мне показалось, что произнесенная тобой фраза имеет второй смысл: ни один взрослый человек еще не вернулся из леса, чтобы пожаловаться на такое «неспровоцированное» нападение. То есть этим твоим волкам нужно лишь выбирать для своих убийств места, где их никто не застукает. Согласен?